БЫВАЕТ…

Шла к обрыву в белом платье
Так упрямо-одинока,
Так горда в своем порыве,
Так обижена жестоко.

Обманул, ушел, оставил:
«Ты не люба мне, девица».
Белый свет на веки замер,
Замерла слеза в ресницах.

И, предательством убита,
В тусклом отсвете лучины
Она пела об обиде,
Божьей помощи просила.

Серой стала, неприметной,
А душа ее черствела,
Злобой полнилась ответной,
Мысль о мести душу грела.

И однажды в тихом мраке,
В сырости священной храма,
После полудня молитвы
Голос Марры услыхала:

«Дщерь моя, нужды нет плакать!
Есть на свете два лекарства —
Тело лечит время-знахарь,
Душам легче в моем Царстве».

Поняля тогда девица,
Что ее тоску исправит:
Лишь студеная водица
Шрама в сердце не оставит…

Шла к обрыву в белом платье.
Шла, и плакала, и пела…
Воды мирные в объятья
Приняли ее несмело.

Длинны косы стали тяжки,
А румянец — бледно-лунным.
Превратилася в русалку,
Но остались прежни думы.

Кажду ночь, подруг покинув,
Из реки на брег спешила
И гуляла по обрыву,
Где ее назвал он милой.

Раз случилось звездной ночью:
Девку с парнем увидала —
Те вдвоем пошли купаться —
В парне милого узнала.

Одурманенная гневом,
В лунном свете так прекрасна,
Стала Дочь Воды на берег,
Улыбнувшись им опасно.

И за ней — чреда русалок
Обезжизненно-холодных.
«Мы былое помним долго,
Так сочтемся же сегодня».

Поднялся лихой тут ветер,
Воды стали неспокойны.
Все русалки — Марры дети,
Им от Марры помощь в войнах.

Вдруг все стихло, стало ясно
От движенья рук русалки.
Людям боязно напрасно,
Гнев бездумный миновал их.

Улыбнулась — легче сердцу,
Воздух тронула губами,
Прошептала лишь: «Прощаю»
И растаяла в тумане.

Сквозь года несутся сказы,
Завораживая словом.
Ну, а ты, девица красна,
С болью жизнь прожить готова?

Исстари так повелося,
Сомневаться нет причины,
Что любить, прощать и верить
Научили нас мужчины.