Когда во тьме луна со скатных крыш
покатится едой к собачьим будкам,
стеклянная в висках застынет тишь,
и станет мерзко, холодно и жутко.
Продрогло тело, ждёт его покой,
нашёл кровать и правишь одеяло
но чувствуешь дыханье за спиной…
Не думай ни о чём, уволь, то Дьявол!
За ним, беснуясь, шествует толпа,
разврат и грязь, ужасные полотна -
прошибло в пот, но Он коснулся лба
и жар утих в руке его холодной.
Рука его послушная, как гридь,
подносит лист, а строки - в бок заточка:
«помиловать нельзя его казнить» -
мгновение одно и вспыхнет точка.
Щелчок и кончик пальца твоего
злой дух в звериный обращает коготь
и каплет кровь, и боль, а он иглой
ведёт по документу… всё от Бога.
В тебе его так мало, что, любя,
Господь дал испытанье окаянством,
ты обернись, умрёт ведь без тебя,
свой клык точа, голодное пространство.