В современном российском обществе много говорится и пишется о семейных ценностях — можно сказать, это основной «тренд» текущего момента.
К формированию внятного и положительного представления о семейных ценностях подключаются:
— и политики,
— и идеологи,
-и деятели культуры, создающие художественные произведения в разных жанрах искусства,
-и конечно иеархи РПЦ,

Куда без них — главных Моралистов нашей страны. давно презревших божьи законы и живущих не по-совести

Недавно протоиерей Артемий Владимиров, член Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства, на очередном заседании упомянутой комиссии
ПРЕДЛОЖИЛ «ПОЧИСТИТЬ» ШКОЛЬНЫЕ УЧЕБНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ.

Особенно возмутила протоиерея подборка прозы Серебряного века, особенно произведения, предложенные школьникам для изучения:
«О любви» Чехова,
«Кавказ» Бунина"
и «Куст сирени» Куприна".

«Эти яркие художественные образы — это мина замедленного действия для наших детей.
Наша комиссия должна обратиться с предложениями в департамент образования».

Миной" батюшка аллегорически назвал тематику адюльтера, «свободной любви», вложенную шаловливыми классиками в каждое из этих произведений.
Вместо вредных книг об адюльтере батюшка предложил — для просвещения и морального образования детишек — устроить большую выставку о семье по образцу прошедших выставок «Рюриковичи» и «Романовы».

Правда, сообщается, что официально патриархия от предложения открестилась, заявив устами спикера РПЦ Владимира Легойды, что «точка зрения одного священника никоим образом не может рассматриваться как намерение церкви добиваться исключения из школьной программы тех или иных авторов».
Это, конечно, немного успокаивает, однако сам факт, что в раже поисков семейных ценностей высказываются претензии русской литературной классике, до недавних пор считавшейся незыблемой духовной ценностью нашего народа, настораживает.

Протоиерей по образованию филолог и, по его же словам, большой книгочей.
Филологический базис довольно странно сочетается с тем, что священник вычитал у Чехова, Бунина и Куприна.

Из трёх рассказов лишь один «Кавказ» Бунина — действительно об измене женщины, которой (измены) не пережил муж.
В то время, как неверная красавица развлекалась с любовником на Кавказе и плакала слезами умиления от красоты пейзажей, острого запретного счастья и сознания, что скоро придётся возвращаться к супругу, оставленный муж искал её по всем популярным курортам Кавказа — любовники, видимо, забрались дальше, дабы не быть обнаруженными.

Не найдя беглянки, муж в гостиничном номере застрелился.
Трудно счесть эту историю «гимном свободной любви» — писатель только что прямо не называет изменницу убийцей.
Он недвусмысленно обвиняя её в самоубийстве мужа — последнее, напомним, в глазах любой христианской конфессии смертный грех, так что дама не только тело, но и душу мужа погубила.

Получается, что Бунин очень резко осудил любовную связь вне брака.
Но, может быть, отца Артемия смутило то, что рассказ не написан как проповедь, обвинение блуду выдвигает иносказательно, а не напрямую…

Рассказ Чехова «О любви», честно говоря, вовсе не об адюльтере, а о том, как влюблённые (опять замужняя женщина и друг семьи) не допустили его, не допускали в течение нескольких лет.

Только расставаясь навсегда (мать семейства уезжает с мужем и детьми на другое место жительства), они поняли:
— «как ненужно, мелко и как обманчиво было всё то, что нам мешало любить»
Говорит герой-рассказчик в конце текста.

Но ведь он только говорит!
Проступка не было.
То есть и эта история о преодолении соблазна, а вовсе не о следовании ему!
Где же тут воспевается свободная любовь?

В лучшем случае — предлагается подумать, что значимее, добропорядочное исполнение своего нравственного долга или удовлетворение «ненравственных» тайных желаний.
Совершенно не факт, что читатели рассказа «О любви» сделают выбор в пользу адюльтера — но священник-филолог, по-видимому, не хочет, чтобы даже размышления об этом деликатном предмете возникали в головах юношества.
На мой взгляд, это зря: все истины лучше усваиваются, будучи «пропущенными» через себя, обдуманными, а не принятыми не на веру.

За что досталось от священника рассказу Александра Куприна «Куст сирени», вообще в толк не возьму.
Нет, по совести, Куприна моралистам есть, за что «попинать» — за ту же «Яму», к примеру.
Но «Куст сирени» рассказ совершенно невинный!

По сути, это дореволюционный анекдот.
Невезучий офицер три раза подряд не может поступить в военную академию, начать делать карьеру.
Жена самоотверженно помогает ему готовиться к экзаменам.

И вот в третий раз поступление на грани срыва из-за пустяка — инструментальной съёмки местности! Рисуя чертёж, офицер сажает на него зелёную кляксу, пятно краски, а въедливый преподаватель цепляется к пятну.
Бедолага от отчаяния врёт, что там растут кусты, но преподаватель их не помнит и потому насмешливо предлагает завтра съездить и проверить наличие кустов на натуре.

Завтра офицера ждёт позор и провал, и любящая жена Верочка предлагает ему посадить кусты в точке местности, где на карте у её благоверного расплылась краска.
Она развивает бурную деятельность: закладывает в ломбард немногочисленные украшения, покупает саженцы сирени, как самого неприхотливого и быстро прививающегося кустарника и умоляет садовника посадить их в течение ночи.

Тронутый её безоговорочной любовью к мужу, садовник соглашается исполнить странную просьбу.
Наутро преподаватель приносит извинения офицеру — он, мол, стар стал, запамятовал про эти кустики, — и военная академия неудачнику обеспечена.

И что тут безнравственного?
Почему этот рассказ оказался «предан анафеме» вместе с историями о свободной любви?

Возможно, в нём священник углядел другой грех — например, обман старшего по званию.
Но позвольте!
То, что жена помогла мужу обмануть преподавателя, значит, что она искренне исполнила венчальную клятву «быть вместе в горе и в радости»!
Может быть, это не слишком честно по отношению к преподавателю, но зато благородно по отношению к семье.

Настоящий пример «семейных ценностей» — вместе противостоять испытаниям, придумывать, как с ними справиться.

Классик, похоже, любуется своей смышлёной героиней.
А вот священник — наоборот.
Батюшке бы определиться, за что он больше ратует — за семейные ценности, или за их отсутствие, за отступничество от мужа?..