Майский сидел в комнате отдыха и тихо ржал, держа в руке чей-то паспорт, изредка открывая его и начиная ржать ещё больше, чуть ли не скатываясь со стула, фыркая и хрипя, чтобы ещё больше не заржать, привлекая внимание начальницы. В этот момент в буфет вошёл слегка уставший, но всё же довольный Круглов, которому не без труда удалось уговорить Рогозину пойти с ним в театр, билеты на который ему выбил благодарный потерпевший за спасение дочери, а начальница устроила ему головомойку по поводу чести, но заместитель разбился в лепёшку, но сумел доказать ей обратное. Поэтому сейчас Николай Петрович буквально ввалился в буфет, хотел поздороваться с Майским, но очень удивился, когда увидел хохочущего ГРУшника, валяющегося на полу.

— Серёга, здорово! — крикнул он. — Майский, это чё с тобой, что ты на полу валяешься? Решил вести подзаборную жизнь?

Майский разом подорвался, продолжая хихикать и икать, без слов протянул ему тот паспорт, падая на диванчик.

Николай Петрович без задней мысли принял из рук товарища этот документ, быстро открывая его и застывая на месте, потом упал туда же, куда и Майский, теперь буфет ФЭС нарушал конский ржач двух майорских голосов, один из которых начал странно истерично завывать.

На шум прибежал Холодов, жестом позвав с коридора Данилова, изумлённо прислушиваясь и озираясь, пробрался беззвучно в комнату отдыха и тихо спросил:

— Р-ребята, а что это с-с вами? — слегка заикаясь, проговорил он, немного пятясь назад.

В ответ слышалось только сдавленное хрюканье. Данилов подошёл позже, вопросительно посмотрел на Андрея, покосившись на майоров и опешивши, передёрнул плечами. Подлетел к диванчику и потормошил их:

— Да, что случилось, вашу кондрашу?! — хором спросили два капитана.

Майский, успокоившись первым, приподнялся, взявшись за руку Степана.

— Стёп, да ты сам посмотри! — снова заржал он, отдавая ему злосчастный паспорт.

— Майский, — послышался приглушенный голос старшего майора, — я тебя когда-нибудь прибью! Может, хватит ржать, а? — Круглов тоже поднялся, но всё же продолжая смеяться.

Сотрудники ФЭС сели за стол. Данилов, ничего не подозревая, открыл ксиву, внимательно прочитал её и тут же сам расхохотался, падая головой в стол, на непонимающий взгляд Андрея он развернул документ ему прямо под нос. Через минуту там ржали все, как кони Пржевальского, это бы продолжалось бы ещё очень долго, если Данилов вовремя не остановился, чтобы перевести тему.

— Откуда он у вас? — спросил он, жуя машинально какую-то булочку.

— Это пусть Майский расскажет! — махнул рукой Николай Петрович, Майский хихикнул, полез рукой в карман, доставая оттуда небольшую пачку денег и начал свой дурацкий рассказ.

— Ну, короче, мужики, — сказал, было, он, потягивая кофе с молоком, — меня же гаишником поставили для дела, помните?

Круглов перебил: — А как же, такое трудно забыть!

— Да, ну тебя! — посмеялся ГРУшник. — Ну, вот, короче, стою я с полосатой палочкой, смотрю, тачка едет такая же и парень под описание подходит…

— Мерс-600, парень лет двадцати пяти?

— Ага, вот я его и торможу, представляюсь как надо, документы прошу… а он мне бах паспорт этот суёт… — Майский снова начал ржать. — Я ребят подозвал, вот хохма была-то!

— А деньги откуда? — спросил Данилов.

— Так мне их этот парень и дал, прикинь, дескать, отвали мужик. — делая новый глоток кофе. — Ну, я его отпустил, а сам маячок на машину прилепил, сейчас Рогозина его вызвала!

— Весёлая у нас работа, однако! — хором сказали все, Серёга деньги тихо спрятал куда-то в стол, так как в буфет вошла начальница ФЭС и Костя Котов, который что-то был не очень доволен. Рогозина хотела было сесть с ними, но тут её позвали с ресепшена. Хмурый Костя продолжал упрямо молчать. Майский пригласил его за стол, решив как-то сгладить его плохое настроение, на что Костя ответил:

— Да знаю я эту историю! — недовольно пробурчал он.

— Откуда? — удивлению Майского не было предела, но всё же он продолжал смеяться с остальными.

— Хм… Между прочим, это мой двоюродный брат! — немного обиженно заявил интеллигент в третьем поколении, на что остальные разразилась хохотом ещё больше, повторяя как молитву:

— Денис Порожный — Пенис Дорожный… Костя Котов — брат Пениса… — сначала капитан сопротивлялся, а потом сам начал ржать вместе с товарищами.

Под конец этого веселья они, немного уставшие, с сорванными голосами стали прикалываться друг над другом:

— Николай Круглов, — начал было Майский, за что старший майор показ ему кулак, — Киколай Нруглов…

— Слышь, ты, Мергей Сайский, щас волос на голове лишишься. — пошутил Круглов.

— Да ни чё, нормально, — отозвался спецназовец, — если Рогозину переделать, то вообще — Ралина Гогозина получится…

Все заржали. Кто-то спросил:

— Утка, что ли?

Тут из-за угла вышла сама Рогозина, вытирая от смеха слёзы, но всё же при этом строго сказала:
— Я сейчас вам такую утку покажу! А ну, марш работать!

Когда все стали уходить, Галина Николаевна повернулась к Котову и сказала:
— Тебя, кстати, там твой Пенис ждёт!

Котов отчаянно покраснел, но, тем не менее, вымолвил:
— Есть, Галина Николаевна!

Смех стихал, сотрудники расходились по своим местам, но они отчётливо слышали:
— Утка не утка, но это лучше, чем Пенис Дорожный, тьфу!

Определённо ФЭСовские боги поиздевались над сотрудниками конторы сегодня, проверяя на прочность их психику, но то, что этот день будет необычным — говорило всё, даже Рогозина…