Одна женщина, — жительница Нью-Йорка, румяная, пышная и голубоглазая, назовем ее Инной, — села ранней весной на диету, чтобы подготовиться к пляжному сезону.

Пришла она как-то с работы, сердитая и голодная, как это обычно бывает на диете, мечтая поскорее поужинать разрешенными огурцами. Открывает дверь, и видит, что в гостиной на столе — букет невероятных размеров, составленный из всех цветов сразу. Лотосы, амариллисы, хризантемы, розы, лилии… Вообще, все цветы, что бывают в лучших магазинах Нью-Йорка на Вест-Энде у Центрального парка. А в кресле сидит насупившийся муж, — это выражение лица Инна хорошо знала! — было ясно, что он ревнует.

-- Это тебе, Инна, — кивает он на букет. — Только что доставили.

-- От кого?

-- Видимо, от твоего бойфренда, — еще больше насупился муж. — С Восьмым марта он тебя, видимо, поздравляет.

-- Какого еще бойфренда? — пробормотала Инна, похолодев, и только сейчас сообразив, что сегодня — Женский день по полузабытому российскому календарю.

Вторая мысль связала букет с Раулем, давно влюбленным в нее менеджером отдела маркетинга. От волнения Инна даже забыла, что голодна. Но вторая мысль была уничтожена третьей — Рауль, американец в четвертом поколении, вряд ли подозревает о подобном празднике. К тому же, он строг и аскетичен, и его облик никак не вяжется со столь пышным набором красок. Правда, он мог посоветоваться с ее соотечественниками, и те объяснили, как принято поздравлять с Восьмым марта, и даже букет помогли бы выбрать. После некоторых колебаний Инна все-таки решила, что он не такой идиот, чтобы посылать домой цветы, и даже не такой пылкий кабальеро, чтобы тратить кучу денег на неизвестный ему праздник. А если так, то совесть ее чиста. Инна немного воспряла духом.

-- А откуда доставлен этот букет? — поинтересовалась она невинно.

-- Из цветочного магазина, — ответствовал муж.

-- А кто его доставил?

-- Мужчина.

-- А как он выглядел?

-- Как посыльный из цветочного магазина.

-- А что сказал?

-- ·Пожалуйста, получите букет для женщины, которая живет в этой квартире. Поскольку других женщин в квартире нет…

-- А есть ли там открытка?

-- Есть. Сама посмотри.

Муж по-прежнему был краток и суров. Открытка была под стать букету — бархатная, с кружевами, ракушками и перьями, расписанная золотыми розами и павлинами. И стихи, несколько нескладные и витиеватые, о том, как ''он благодарен жизни за моменты, о которых она сама должна догадаться''. И приписка:'' Всего наисущего!" А в завершение, размашистая подпись с невероятными завитушками — ''Твой Вольдемар''.

Инна успокоилась окончательно. Во-первых, это точно не Рауль. Во-вторых, среди ее знакомых не только не было человека по имени Вольдемар, но и вообще никого, кто выражался бы подобным образом.

-- Послушай, а тебе не приходило в голову, что посыльный ошибся квартирой? Может, это кому-то другому, тоже на нашем этаже? — спросила Инна.

-- Интересно кому? Берте, что ли? — хмыкнул муж, имея в виду престарелую соседку, которая то и дело забывала выключить газ или воду. -- Других русскоязычных дам на нашем этаже нет.

Обостренный голодом и волнением мозг, подсказал Инне следующее. Ее квартира, под номером ''5 С'' находится слева от лифта. Посыльными при магазинах работают обычно нелегалы плохо владеющие английским. Букву ''С'' они могли спутать с буквой '' G''. Квартира ''5 G'' была расположена симметрично — справа от лифта. И Инна решительно направилась в квартиру ''5G''.

Дверь открыла приятная молодая женщина — стройная как березка, а с кухни доносились кружащие голову ароматы жареного мяса. Слово ''диета'' хозяйке квартиры ''5 G'' явно было неведомо. Коридор был заставлен многочисленными коробками и ящиками.

-- Извините, — начала Инна. -- С Восьмым марта вас. Вы — наша новая соседка?
-- Да, я только переехала.
-- Bы знаете этого человека? -- Инна показала открытку.
-- Да, — тихо ответила женщина, — и скромно потупилась.
-- Ну, так заберите ваш букет, а то у меня из-за него неприятности.

Красная от смущения, новая соседка поскакала за Инной, и, войдя в квартиру ''5С'', увидела цветы, вспыхнула от радости, смутилась еще больше, и, взяв свой букет, зарылась в него лицом. Потом поблагодарила и тихо направилась к двери. Проводив ее, Инна вернулась, чувствуя, как раскалывается голова.

-- С Восьмым марта! — вдруг, как ни в чем ни бывало, воскликнул муж. --Да, кстати, я купил шоколадный торт из мороженого, твой любимый. Он в морозилке.

-- Ах, торт из мороженого! — вскинулась Инна. --Разве ты не знаешь, что я на диете? Ну, я тебе это Восьмое марта запомню надолго!

Они все-таки сели за стол, и, несмотря на диету, открыли шампанское, и Инна закусила разрешенными огурцами, но настроение было испорчено окончательно. Нет, не у мужа. Он-то как раз заметно повеселел. У Инны. Ведь ни муж, ни ухаживающий за ней американец, да и вообще никто другой ей никогда букетов не дарил — пусть и столь безвкусных. И стихов, пусть и нескладных, не писал на открытках, пусть и столь аляповатых. Засыпая, Инна думала: --Успокойся, детка, все нормально. Мы живем себе и у нас все хорошо. Конечно, не считая того, что я периодически вынуждена сидеть на диете. А та соседка — явно одинокая, хоть слово ·''диета'' ей вообще неведомо.