господь зачерпнул декабрь округлой ложкой,
на стеклянный асфальт подталым мороженым положил,
сверху присыпал твёрдой солёной крошкой;
что ты делаешь, друже?
вью верёвку из собственных жил.

ведь, помню, был тонкокожим и тонкокостным,
с витринного торта грозил карамельным пальчиком,
всего было вдоволь, всё было смешно и просто;
не человек вовсе,
прозрачный глазуревый ангельчик.

всё-то мне пелось звонким монетным фальцетом,
красивые смертные женщины улыбались через стекло,
… показать весь текст …

смотри на него, живёт, горная птица,
тяжёлые крылья от края до края неба,
а небо повсюду, даже ночами снится,
а небо ведёт его потайной тропой
туда, где спасительный водопой:
ему не наесться земным хлебом,
ему не напиться земной водой;

поверь в него, живёт, не зная предела,
замирает над бездной, учится умирать,
потому что душе осточертело тело,
потому что душе тесно в костях и коже,
прирастать к людям, обрастать ложью,
откровений увесистая тетрадь,
… показать весь текст …

мальчик, чья кожа теплее июльских сумерек,
чьи губы нежнее горькой кофейной пены,
из крови моей свернувшейся тебе оберег,
из рёбер моих сломанных тебе стены.

то ни в коем разе не стены твоей темницы,
бетонной ли башни, каменной ли тюрьмы;
просто твои дьявольски изогнутые ресницы
черней и безвыходней древней тьмы.

вокруг тебя мёртвая зона всенедозволенности:
ничего нельзя, только восторженно наблюдать.
это такая дикость: обладать, но не полностью,
и в груди беснуется вся королевская рать.
… показать весь текст …