Она любила дождь, туман и синий звездопад,
Горячий кофе по ночам и горький шоколад.
Была стремительна, легка, с задорным огоньком,
Ещё любила облака и слушала шансон.
В её квартире жил сверчок по кличке Верный Страж,
Ворчал порой под вечерок, забравшись в старый шкаф.
Ночами чем-то там шуршал, смолкая поутру,
Как будто тайну охранял, живущую в шкафу.
А Он любил не сладкий чай, рассветы и закат,
Бывало, с нею по ночам ел горький шоколад.
Со страстью жарко обнимал, шепча ей — ну, держись…
Но сам летел в любовный шквал, взмывая страстью ввысь.
Спустившись после с высоты, сгорев почти дотла,
Шептал: «Я знаю, ведьма ты… А в том шкафу метла.
Колдуешь? — ей бросал, смеясь, — Не выйдет номер твой,
Твоя над телом только власть, нет власти над душой»
Он жил со шрамами в душе и с болью прошлых дней.
Бывал у смерти на меже предательством друзей.
Ночами он в тревожных снах от боли и потерь
Стонал и корчился впотьмах и выл, как дикий зверь.
Когда казалось эту боль терпеть не хватит сил,
Вдруг голос милый и родной тихонько говорил:
«Забудь ушедшую беду, пусть в сны придет покой,
А боль твою я отведу… Я здесь… всегда с тобой…»
Он слышал тихий шелест крыл, касающихся век…
И сон кошмарный уходил, как лёд с весенних рек.
Не видя милые черты, хватая пустоту,
Шептал: «Я знаю, Ангел ты и я тебя найду!»
Искал Он Ангела везде и вот в один из дней
В дождливом стылом октябре сказал небрежно Ей:
«Я встретил ангела вчера, которого искал
Красива, трепетна, нежна, ну, в общем, идеал.
Теперь её лишь только власть над телом и душой…»
Поднялся, очень торопясь, оделся и ушёл…
Она тряхнула головой, шепнув ему вослед:
«Пускай хранит тебя любовь от горя и от бед…»
Шаги замолкли вдалеке, как будто маячок,
Сильней заплакал дождь в окне, замолк в шкафу сверчок…
Тот ангел правда был хорош, мечта его из сна.
Капризна очень? Ну и что ж! Зато мила, стройна…
Ему казалось — это рай и счастья водопад —
Не варит кофе по ночам, не любит шоколад…
А то, что крыльев не видать, так это не беда,
Быть может, прячет на чердак подальше от вреда.
Когда же спал весь бренный мир, уставший от греха,
Он слышал тихий шелест крыл и песенку сверчка…
Он думал — это ангел мой, улёгшись под бочок,
Мне дарит негу и покой…
Но вот причём сверчок?
Пришла студёная зима, завьюжила метель,
Мороз трещал, как никогда… Он сильно заболел —
(Капризный ангел пожелал цветов среди зимы,
Не важно, что за день устал — пойди и принеси!)
Оббегав город, он нашёл всего один цветок,
Желанье ангела — закон…
Промёрз и к ночи слёг…
В бреду Он ангела просил — подай глоток воды…
Расправь прохладу белых крыл, спаси и помоги…
Брезгливо скорчив алый рот, тот ангел прошипел:
«Ну вот ещё мне тут забот!», — и вылетел за дверь.
А ночью Он увидел сон — прохладных два крыла
В горячем сумраке ночном тушили жар огня.
И голос милый и родной тихонько говорил:
«Уйдет болезнь, любимый мой, ты крепкий, хватит сил…
Сотру испарину на лбу, прижмись ко мне душой,
А боль сейчас я заберу… Я здесь, всегда с тобой…»
Лица совсем не видел Он, лишь белых два крыла,
Плечо родное, а на нём… знакомого сверчка…
Открыв глаза, едва дыша, Он ясно понял вдруг,
Её любимая душа спасла его от мук!
А Он кого-то всё искал, мираж, мечту из сна,
Не замечая — идеал не кто-то, а Она!
Он к Ней вбежал, горя в огне… В квартире тишь да лад,
Остывший кофе на столе и горький шоколад…
В окошке месяц режет мглу, открытый старый шкаф,
Два белых пёрышка в шкафу, в слезинках Верный Страж…
«Мой милый Ангел!, — он вскричал, — Вернись! Ты мне нужна!
Без милых глаз твоих печаль и так болит душа!»
Два теплых ласковых крыла плеча коснулись вскользь,
И голос нежный как всегда тихонько произнёс:
«Забудь ушедшую беду, прижмись ко мне душой
А боль твою я отведу… Я здесь… всегда с тобой…»