В парке старая скамейка
впала в дрёму зимних дней,
белоснежною шубейкой
серебрится снег на ней.
Рядом дворник чертит дуги
ловкой худенькой метлой,
возле старенькой подруги
свист оттачивает свой.
Всё косится на скамейку,
видно, хочет просвистеть,
что душа под телогрейкой
не замёрзла и на треть.

Но скамейка не спешила
брать сегодня интервью,
память тихо ворошила
деревянную свою…
У неё архивчик старый —
много ценного, но всё ж стук сердец влюблённой пары
ни на что в нём не похож.
Много было откровений,
слов хороших и плохих,
молодой поэт Евгений
ей шептал свои стихи…

Были школьные уроки,
и беседы, и кураж,
след оставили глубокий
острый нож и карандаш…
Вспомнит старая скамейка,
если память потрясти,
смех и хриплое «Налей-ка!»,
плач и тихое «Прости…»
Вот и дворник не уймётся,
этот свист теперь, что гимн.
Да… Бесед таких, сдаётся,
не вела ни с кем другим…

Зябко… Ветер завывает,
снег пушистый теребя…
Но скамейку согревает
надпись «Я люблю тебя».