— Так, это кто кинул?
— Это я. Извините.
— Ты что, ботаник, предъяву мне делаешь?
— Простите, не понял?
— Ну, в смысле, стрелку мне забить хочешь?
— Как это?
— Ты что, русского языка не понимаешь?
— Почему же? Я, в некотором роде, филолог.
— Так вот, философ, ты что, рамсы попутал.
— Чего я, извините, напутал?
— Нет, ты только погляди на него! Шлангом прикинулся!
— Боюсь повторно вызвать ваше раздражение, но я не…
— Так, заткнись, профессор! В последний раз спрашиваю! Возможно, на понятном тебе языке. С какой целью ты кинул в меня этот слепленный тобой комок снега, а?
— Ну, просто настроение у меня хорошее! Смотрю, идет молодой интеллигентный человек с хорошим, открытым лицом…
— Ага, понятно! Расслабуху я, говоришь, допустил, открылся. Ну, дальше трактуй свой безрассудный поступок.
— Ну, я слепил снежок и кинул в вас. Просто так. Извините, если вам не понравилось.
— Значит, ты ничего ко мне не имеешь?
— Ничего, кроме первоначальной симпатии. Хотя от нее, кажется, уже ничего…
— И никто тебя ко мне не подсылал?
— Да нет. Я сам. Смотрю, идет молодой симпатичный человек…
— А, так ты голубой?
— Простите? А, вы в этом смысле… Нет, что вы, я женщин люблю.
— Хм! Что-то я тогда никак не врублюсь… Впрочем, некогда мне тут с тобой.
— Ну, тогда я пошел?
— Куда это ты пошел? Ты понимаешь, что на твое действие я просто обязан ответить противодействием? Иначе это будет не по-пацански!
— Понимаю… Наверное. Хотя не совсем.
— Щас поймешь, ботаник несчастный! Становись вот к этой стенке.
— Вот сюда? Хорошо. Можно, я очки сниму?
— Ладно, снимай. И не шевелись, пока я не прицелюсь! Во, сходу попал! Не больно?
— Да нет! Снежок вы слепили не очень твердый.
— Ну, тогда мы с тобой, значит, разошлись краями. Бывай, ботаник!