О.В.Г.

У ней такая маленькая грудь
И губы алые как маки.
Уходит капитан в далекий путь
И вспоминает девушку из Нагасаки
Стихи — В. Инбер
Музыка — предположительно А. Вертинский

Вместо пролога
— Девушка, сюда пройти можно только через рамку. - Охранник сосредоточен и хмур.
— Да??? А я и не знала… — небесно-голубые глаза совершают несколько хлопков ресницами и невинно глядят на грозного секьюрити.
— Да все вы знаете. — Охранник уже несколько расслабленно совершает заученные телодвижения, сверяя фото в паспорте с лицом стоящей перед ним девушки.
— Ой, а где ваша палочка, которую вы в сумочки засовываете? — лицо девушки не выражает ничего, кроме наивного любопытства.
— Это щуп называется — снисходительно поясняет охранник и достает помесь милицейского жезла и удочки.
— Каакой бааальшой! — глазки опять хлопают ресницами аки бабочка.
Я давлюсь смехом. Очень тяжело сохранять серьезное выражение лица.

***

Все началось с того, что увидел ее фотографии в интернете. Мгновенное узнавание и взрыв мозга — это она, ОНА, девушка из снов!
Мне часто снился один и тот же сон, где по ступеням моего дома со второго этажа в гостиную спускается Дама Моей Мечты с нашим ребенком на руках.
И я узнал ее.
На контакт она шла достаточно тяжело, но, нам ли трудностей бояться? Через некоторое время все же удалось получить номер ее телефона, и я смог подключить к процессу обольщения свой сексуальный голос.

— Старый развратник. — друг слегка приподнял бокал и растянул уголок рта.
— Чем богаты… — вздохнул я.

Мы довольно быстро нашли общий язык и через какое-то время ни я, ни она уже не представляли вечер без общения по телефону, иногда многочасового.
Через какое-то время мы встретились.
— Что, сразу к тебе? Это же первое свидание! — возмущалась она.
— Мы будем обихаживать твой компьютер. — терпеливо объяснял я. — Для этого мне нужен интернет и мой комп. Обещаю вести себя как джентльмен.
Много позже она с удивлением заметила: «Даже не приставал. Джентльмен…»
Я отвез ее домой и не попытался поцеловать на прощание. Однако, как-то она призналась, что ее удивило даже не это, а то, что я открываю двери перед ней. «- Я так привыкну же? — Привыкай, я всегда буду рядом».
Мы стали встречаться, но ничего так и не случалось, пока, однажды, после ресторана она не пожаловалась на сильную усталость и огромное желание принять душ. Ресторан был возле моего дома и я предложил принять душ у меня. Она согласилась.
Душ ей удалось принять лишь часа через два. Как только мы вошли ко мне все происходило в классических голливудских традициях — срывали одежду, исступленно ласкали и ласкали и опять ласкали друг друга, раз за разом получая и принимая, впитывая удовольствие без остатка, как иссохшая земля впитывает вожделенную влагу с небес…
Удивительно, но, полного сексуального контакта я себе не позволил ни в ту ночь, ни во многие последующие. Мне хотелось изучить ее своими руками, пальцами, языком, телом. Хотелось наслаждаться ее объятьями, дыханием, поцелуями.
— Вот это называется точка G — ее тело выгибается в очередном мгновенном пароксизме страсти и опадает обессиленно.
— А вот точка А…
— Боже… — хрипло шепчет она. — Господи, да что же, что же это???
— Это я и мои Magic Fingers.
На второй или третьей нашей встрече она начала просить «сделать это по-настоящему».
— Ну пожалуйста, пожалуйста, можно я на него сяду, ну, пожалуйста?
— Нет, не сегодня, я все понимаю, но… не сегодня. Я очень хочу изучить тебя досконально, а для этого нужны только пальцы. Или они не устраивают? — я улыбаюсь лукаво, но в темноте она об этом может только догадываться по изменившемуся голосу.
— Нет, это волшебно, но я хочу ЕГО.
— Это еще будет.
Это случилось через месяц. Как на грех, выпал день месячных, но нас ничего уже не могло остановить — решение принято. Очень, очень трудно было чем-то удивить друг друга, но это случилось. Мои размеры, которых я так стеснялся оказались весьма ко двору, только иногда она шептала «Легче… легче…»
Что касается меня, то, не припомню, чтобы что-то подобное когда-либо было со мной, чтобы мне ТАК великолепно было с кем-то и когда-то. В самом конце она обессиленно задыхалась, что-то шептала неразборчиво и ласкала меня своими нежными тонкими красивыми пальчиками.

Потом мы долго лежали, обессилевшие, потные и бесстыдно счастливые.
— Почему у тебя руки такие?
— Я музыкант. Пальцы должны быть нежными и грубыми одновременно. Чтобы могли взять легчайшее пианиссимо и мощнейшее фортиссимо. В любую секунду и в любых количествах.
Но просто рук мало — нужно еще понимание, что, где и как…
— Это-то ясно… она закрывает глаза и засыпает на моей руке, предварительно поцеловав ее.
Я смотрю на ее идеальное тело, на эти нежные изгибы шеи, завитки темных волос и клянусь себе, что сделаю все, чтобы эта женщина навсегда осталась со мной.

***
На гребне волны видно, как мир безбрежен.
И страшно упасть, взмывая в твоих руках.
Но я удержусь! Лишь бы ты был со мною нежен. Нежен. Нежен.
Лишь бы ты был со мной в Этих Больших Волнах.
И.Богушевская «На гребне волны»

— То есть, это была лучшая трахательница в твоей жизни? — подруга отпила из бокала и аккуратно поставила его на полированную столешницу.
— Я бы не был столь категоричен. Я еще жив. — меланхолично окунаю мундштук сигары в коньяк и сосредоточенно раскуриваю ее, пуская дым кольцами.
— Дальше? — старый друг вроде как заинтересован. Во всяком случае, сонливости его, как не бывало.

Дальше было как в сказке. Мы растворялись друг в друге в самых разных местах и событиях. В бассейне, на конференции, на матче любимой хоккейной команды. Однажды она призналась, что просто глядя на мои пальцы испытывает нешуточное возбуждение.
Я же его испытывал просто думая о ней. Когда мы были вместе для меня не существовало других людей. Я восхищался всем — ее походкой, улыбкой, словами, тем как она несет сумочку, как ведет машину, как отряхивает снег с каблучка. Все, буквально все, что она делала вызывало во мне бурю положительных эмоций. И в какой-то момент я вдруг понял, что не могу без нее жить. И признался в любви.

Это было ошибкой.

Судя по всему, она сама не способна на чувство и чужие излияния ее тяготили. Более того — в ее глазах наши привязанности есть наши слабости. И уязвимые места.
— Я приеду на пару часов.
— Я боюсь этого времени нам не хватит, кроме того, я же не мужчина по вызову.
— Мужчина на два часа — звучит романтично! Хорошо, на шесть часов.
Она приезжает, остается до утра и секс с каждым разом все лучше и лучше. Это моя особенность, я ее знаю — однажды познав партнершу до конца я могу совершать «комбо"-приемы, вариантов коих бессчетное количество. Мне доставляет несказанное удовольствие доставлять ЕЙ удовольствие, видеть, как расцветает ее тело, как распахиваются глаза, как она шепчет такие гадкие и такие милые слова.
И делать это раз за разом. До полного обоюдного истощения.

Утром, прощаясь у дверей она холодно кидает:
— Мужчина должен зарабатывать, у него должны быть деньги.
— Согласен, но у меня их ПОКА немного. Когда-то были, но сейчас бизнес на нуле, на жизнь хватит, не более.
— Но за квартиру, в которой живешь, ты платишь среднюю зарплату служащего.
(Да! Думай!).
— Вот вся зарплата на нее и уходит. Я работаю над этим.
Она морщит лобик, бегает глазами, закатывает их под верхнее веко. Я кожей ощущаю, что сейчас она лихорадочно соображает и строит дальнейшие словоформы. Бог мой, ну подумай, подумай! Ну же!!.
— Ладно, до связи.
— Подожди, а когда мы встретимся-то? Сегодня, завтра?
— Я не знаю, созвонимся. Пока.
Она исчезает, оставляя меня со щемящим чувством недосказанности и неправильности происходящего.
Странно, она не производит впечатление охотницы за деньгами. Тонкий, нежный, добрый человек. Где я ошибся? Что не так?

***

— Чем кончилось-то? — глаза подруги смеются, однако интонация безжалостно выдает, что ей уже все понятно. Ну да, женщины… иногда вы гораздо проницательнее, чем кажетесь или пытаетесь казаться.
— Не надо издевок, ладно? — я вымученно улыбаюсь. Сигара давно истлела оставив после себя аромат и горстку пепла. — Мне тяжело об этом вспоминать.
— Да уж колись, дружище… — старый друг потянулся и бросил полено в камин. Огонь затрещал с новой силой, выпустив сноп искр.
— Не так много и осталось — я горько усмехаюсь.

Однажды я пригласил ее встретиться и, не дождавшись ответа решил приехать прямо к ней, забрать из дома. К удивлению моему, ее машины возле дома не было, окна квартиры темны, а на звонок в дверь никто не открывал. Я прождал до полуночи и позвонил ей сто два раза.

— Сколько? — Друг осекся, — сколько?
— Сто два — меланхолично произнес я. — Пока ее телефон не отключился.
Друг покачал головой.

На следующий день я приехал вновь — она была дома.
— Я опять в чем-то провинилась? — нежно-голубые глазки глядят невинно, реснички хлопают, легкое полупрозрачное одеяние облегает тело, такое родное, такое близкое, такое далекое.
— Надо поговорить. Я в машине.
Она спустилась, какое-то время убеждала, что эту ночь провела дома. Когда же я сообщил, что был здесь ночью, после секундного замешательства без тени эмоций, совершенно спокойно произнесла: «Я пойду?».
И ушла.

— Все? — голос подруги насмешлив и жесток.
— Пока нет.

Вчера я ехал по делам, слушал СВОЮ музыку, думал о ней. Встал на светофоре и глянул на соседний ряд. Сначала принял увиденное за мираж, однако, невероятно, но — факт: ее машина рядом. В милионном городе!
Она, увидев — махнула рукой, улыбнулась. Я показал знаками — припаркуемся? «Поговорим?» одними губами произнесла она. «Да», кивнул я. Проехав перекресток мы паркуемся, я глушу мотор.
Пересаживаюсь в ее машину.
Та же невинная улыбка, нежные пальчики, манящие глаза. Все такое любимое, такое родное и ласковое. Я сотни раз целовал эти губы, гладил эти руки, ласкал эти колени. И уже попытался было протянуть руку погладить ее по щеке…
Что-то вдруг со звоном сломалось в этот самый миг. Сломалось и больно, больно, очень больно ударило куда-то в середину груди.

— Знаешь что сломалось? — подруга ухмыляется уже откровенно зло.
— Нет. — растерянно говорю я.
— Розовые очки.
— Что?.. а, ну да… Возможно.

***

Мне все еще снится ее лицо в те самые моменты, когда я входил в нее. Одухотворенное, искреннее, нежное. Любимое. Такое любимое…
Снится Она, спускающаяся по лестнице с сыном на руках. С нашим сыном. В ее руках.
Но происходит это все реже и реже.
А больше вспоминать нечего.
Больше ничего и не было.

Омск. 23.12.2015 Роман Любошенко