Ни петли, ни скобы, ни банта.
Так… в обилии букв удобных:
«Здравствуй, Санта. Ты верил сам-то?!
Ну, в себя… и себе подобных!!!»
Верил-верил… был яр и истов,
даже если не прав — понятно.
Помнишь, Санта, как было чисто?!
А теперь, что ни снег, то — пятна…
А теперь, что ни слог — затёртый,
что ни звук, непременно — враки.
А теперь что ни друг, то — мёртвый,
да и цвет, что ни глянь, то — хаки.
Нам не выиграть больше гранта…
Свет. Свечу предают — огарки.
Твой мешок отобрали, Санта,
/сквозь таможню нельзя подарки/
Повелитель буранов! Иней
твой ценнее, чем отголосок,
что ж лежишь ты… с обличьем синим,
в этом грубом гробу из досок.
Королевском.
Вот только свиты
не мелькают шелка. Тулупы.
Все снежинки твои — разбиты,
словно полк молодых и глупых.
Только письма, как свиньям бисер
в грязный снег и разводы туши…
Ах, как хочется всё разрушить!!!
/кроме этих несчастных писем/
Но в упряжке уже метели,
да и солнце саднит в рассвете
и записано даже в деле:
«Санта умер. Поверьте дети»
С глазу на глаз?
/не станет глазу./
Не рискуй. Дозимуешь птица.
Дети — лучше. Те, верят — сразу.
Взрослым надо ещё учиться.
Взрослым всё, что не дай — пропало…
Каждый финиш пиши — фатален.
Что у взрослых есть? Одеяло?
Откровения дымных спален?
Достижения? Деньги? Слава?
Где все принципы реверсивны…
Санта…
Ты ж не имел и права
приходить в этот мир.
Наивный…
Здесь и время течёт от доставок
и все даты по нужным слотам.
Мир подножек, оливок, ставок,
не рыбалок с отцом.
Да что там…
Ну, любого возьми гиганта,
растопчи, и купайся в луже
красной… Боже, как стыдно, Санта,
что ты был здесь кому-то… нужен…