Бессонница уже хотя бы потому лучше простого дневного бодрствования, что она острее. В ней есть что-то и от чрезвычайности, и от эйфории. Она тоже — «жизнь, возведённая в степень», как однажды мне раз и навсегда подумалось о книжных магазинах и ярмарках. Бессонница — концентрат жизни, который в светлое и, так сказать, общеобязательное время суток только разбавляется пресной водой дня. Всё — по крайней мере, многое, — что думается в бессоннице — на порядок точнее и неожиданнее всего, происходящего в голове днём.