Жил-был Индюк. Умен был очень.
И этим страшно озабочен.
Надувшись, гордо он ходил,
Про все со всеми говорил.
Всех поучал. Наличьем мненья
Гордился аж до посиненья.
Забыв про деток и супругу,
Искал он по дворам подругу
То Утку с кряком позвончее,
А то Гусыню с длинной шеей.
Из леса дальнего к нему,
Птенцов оставив на куму,
Кукушка даже прилетала,
О чем-то страстно куковала.
И курочке одной Пеструшке
Он нравился: «Такая душка!
Ах, как хорош, красив, умен!
При царском он дворе рожден!»
Ему о страсти рассказала,
А Индюку и дела мало:
«Ты мелкого полета птица,
Но все ж могла бы пригодиться.
Побудешь ты, моя Пеструшка,
Немножечко моей подружкой».
Его так искренне любя,
Забыла Курочка себя.
И в вероломстве убедиться
Пришлось влюбленной скромной птице.
Пеструшка сникла и пропала,
Являться во дворе не стала.
Прошло совсем немного лет,
Она, оправившись от бед,
Вновь появилась, где бывала.
Индюк же начала все сначала:
«Страдать не надо. Так нельзя.
Одной быть — вот твоя стезя.
От нас немногое зависит.
Смирись. Не суйся в наши выси».
Пеструшка, глянув удивленно
(И в это я была влюбленной?):
«Оставь, мой друг, — ему сказала, —
Давно ты сброшен с пьедестала.
Советов мне твоих не нужно.
Да и болтать с тобой досужно.
Я замужем, забот не счесть,
У нас цыплятки тоже есть.
А ты? Давай-ка поглядим?
В семье — один. И здесь — один.
И в сонме всех твоих подружек,
Гусынь и Уточек, Кукушек,
Нет ни одной такой пичужки,
Чтоб настоящей стать подружкой.
И зря ты обо мне хлопочешь,
Прощай, дружок. Живи, как хочешь».

Мораль нам здесь нужна едва ли.
Все Индюка и так узнали.
Что ж… к сожаленью, мир таков:
Полно спесивых Индюков.