Вдали от суеты, от шума городского,
Среди густых дубрав и заливных лугов,
Назло годам живёт моя деревня,
Неся историю свою из глубины веков.

С поверьями, обрядами, легендами, сказами,
С глубокими преданьями, что сразу не видны,
С красивым женским именем, и очень редким: Стеша…
Частичка доброй, русской старины.

И радость, и печаль, и горюшко хлебнула,
Пережила царей, нашествие татар.
Ещё ребёнком слышал я немало
Историй и легенд от тех, кто мудр и стар.

Вот именно тогда: в далёком детстве,
Мне так запомнилась и на душу легла,
Одна печальная, красивая легенда
О некой Стеше, что когда-то здесь жила.

Совсем девчонка: лет шестнадцати, не больше…
Уже невеста, но не мужняя жена…
В семье крестьянской, дружной, многодетной,
С родными сёстрами и братьями росла.

А на Руси в ту пору неспокойно было,
Да и разрозненна она была, как никогда.
То половцы, то печенеги, то монголы,
Сюда набеги совершали иногда.

Отрядами по двести человек и больше,
Как саранча, как гнусная мошка,
На русские деревни, небольшие сёла,
Не напрямую нападали, а исподтишка.

Селенья грабили, а женщин полонили…
И убивали сотнями, нет счёта тех смертей.
Дружины русские порой не успевали
Давать отпор набегам дикарей.

В тот день, а шёл июль, по-древнерусски — Липец,
Девчушка та на пасеку через дубраву шла.
И вот ведь, как судьба распорядилась:
На варварский отряд случайно набрела.

Они напасть готовились, в дубраве выжидали.
От деревушки в двух верстах, почти рукой подать.
А по округе: тут и там, скирды сигнальные стояли…
С еловым лапником, чтоб дым издалека видать.

Никто не знает, как смогла она, и как сумела
Зажечь скирду, сигнал опасности подать?
Но только дым густой поднялся в небо,
Предупредив, что рядом вражья рать.

Всё обошлось и, подоспевшая дружина
Разбила наголову варварский отряд.
Вот только девушка отважная погибла,
Разрублена была, аж с головы до пят.

За жизнь спасённую и в благодарность за спасенье,
В честь славной дочери, не убоявшейся врага,
Решили жители тогда переименовать деревню,
Увековечив её имя на века.

Прошение составили. Жаль документ не сохранился.
Сгорел в пожаре два столетия спустя.
Но говорят: князь Новгородский низко поклонился,
Пред мужеством девчонки голову склоня.

С тех пор деревня носит имя Стеша.
И вот ещё: в народе говорят,
Что с той поры неведомые силы
Её от лиха всякого хранят.

А иногда, и обязательно в июле,
На Стешином лугу, где так разросся клён,
Не раз, хотя и издали видали
Девчушку русую в наряде тех времён.

Я никому не говорил, но если честно,
Хотите верьте, а хотите нет,
Я видел ту девчонку близко-близко
Тому назад уже с десяток лет.

Я в отпуск приезжал тогда, как раз в июле,
Гулял, бродил по памятным местам,
На Стешин луг зашёл и, словно ниоткуда,
Передо мною появилась вдруг девчонка та.

Росточка невысокого, обута в лапоточки,
На шее бусы, русая коса…
И не сказать, что очень уж красива,
Но не дурна уж точно, а глаза!!!

Глаза огромные, как небо голубые!
Я никогда таких не видел глаз!
И так она смотрела, так смотрела,
Что взгляд тот помню даже и сейчас!!!

Я сразу понял, кто она такая,
Хотя и виду, в общем, не подал.
Секунды шли, а мы вот так стояли…
Я улыбался и за нею наблюдал.

На ней простое, но не новое льняное платье…
А талия завышена: почти что на груди…
Узор не хитрый: вышивка ручная
На талии и на подоле впереди.

Похоже сарафан. Я плохо в этом разбираюсь,
Да и не носят уж теперь такой наряд.
Но ей он шёл, и был к лицу, и даже очень,
Хоть и, на мой взгляд, малость мешковат.

Прошло минуты две, быть может три, не больше.
А мне почудилось тогда, что целый час.
Я потерял реальность времени. Такое чувство
Со мной случилось в жизни в первый раз.

Подумать только! Девушка-легенда
Передо мной стояла в трёх шагах.
Чьё имя носит луг и целая деревня,
Чья честь и слава будут жить в веках.

А пауза меж тем тянулась и тянулась,
Повисла в воздухе, грозя неловкой стать.
Я от волнения не мог пошевелиться,
Не то, что говорить — не мог мычать.

Потом, собравшись, сделал шаг навстречу,
И тихо, еле слышно прошептал…
Одно лишь слово, её имя: Стеша…
И это всё, что я тогда сказал.

Она расслышала, в лице не изменилась.
Чуть погрустнели может быть глаза.
Потом вдруг рассмеялась звонко по-девичьи,
И повернулась не спеша, и не спеша пошла.

Коса до пояса, на шее ниткой бусы,
И платья длинного колышется подол.
Я сделал шаг за ней, потом другой и третий,
Прибавил, даже побежал, а не пошёл.

Почти догнал… И надо же: на ровном месте
Вдруг оступился… Дабы не упасть,
Глаза от девушки отвёл лишь на мгновенье,
Чтоб только равновесье удержать.

Когда поднял глаза, то сильно удивился.
Она исчезла, растворилась… Нет и всё…
Как в воду канула, сквозь землю провалилась…
Вот только что была… и нет её.

Растаяла как сон, как дым, как наважденье,
Как тают детские наивные мечты,
Исчезла так внезапно, так поспешно…
Лишь только луг, лишь травы, лишь цветы.

Я приходил туда не раз, но всё напрасно.
Та наша встреча лишь единственной была.
Но с той поры мне стало вдруг казаться,
Что иногда она меня звала.

Вот и сейчас я словно бы услышал…
Как шелест, ветра дуновенье невзначай,
Сквозь расстояние мне Стеша весточку прислала:
Ну, где же ты? Скорее приезжай.

Промолвлю: Стеша, и защемит сердце,
Глаза предательски наполнятся слезой,
Душа, размякнув, приоткроет дверцу,
И я «умру», и обрету покой.

Как хорошо! Как будто мать тебя ладонью гладит!
Как будто свет в окне забрезжил впереди!
Как хорошо! Как будто музыка чудесная играет,
И, согревая, растекается в груди!

И, так уж получилось, так уж в жизни вышло…
Хоть от родных краёв живу я далеко,
Девчонка Стеша и деревня Стеша
В едином слове для меня слились в одно.

В одно значение, в одно понятье,
В одно большое, светлое: ГОРЖУСЬ!
Горжусь тобой Великая моя, Родная,
Многострадальная моя СВЯТАЯ РУСЬ!!!

…