Сколько ни вой в подушку,
Сколько глаза не три —
Она неизменно сидит у тебя внутри.

Чернее любой темноты, холоднее льдин.
Она возникает, когда ты сидишь один,
Когда понимаешь, что — в принципе — ты — один,
В постелях с любимыми, в самой большой толпе.

Когда не помогут молитвы и НЛП,
Все мудрые книги, психологов личных рать,
Уход в декаданс и вуду, ваниль и жесть.
Ты ел бы наркотики, лишь бы ее убрать,
Но с ними ей даже легче в тебя пролезть.
Ответ на вопросы — да что с тобой?

Ничего.

Когда ты лежишь в кровати своей без сна,
И мыслишь, что Бога придумали для того,
Чтоб только опять, опять не пришла она.

А друг тебе скажет — ты просто устал, поди,
А врач тебе скажет — понижен гемоглобин.
А ты её чувствуешь каждый момент в груди —
Холодную бездну из самых твоих глубин.

На награждении Оскаром, в ночь любви,
В темном подвале ногти себе грызя,
Носишь в себе, как её ты ни назови:
Имени нет, и измерить ее нельзя,

И лишь иногда скрывается —
Оттого,
Что, к негасимому свету собой маня,
Греет огонь дыхания
Твоего
Несогреваемый холод внутри меня.