Осталась осень мне в краю моем глухом,
Где я, предавшись скуке, молча наблюдаю
Еще один без счета глупый пресный год.
Не ведая ни веры, ни забот,
Неторопливыми измерив мир шагами,
Я правлю странный этот бал. И занят рот
Безвкусной пищей, бранью и стихами,
Цитатами: от псалмов до острот.
(Когда совсем невмоготу — наоборот
Молчание. Начало всех начал.)
Никто меня не ждет.
Никто меня не знает.
Предавшись скуке мир мой замолчал.
--—
С оконной рамы белой лист гнилой прильнувший,
Сквозь сплин осенний смотрит тихо в дом: согнувшись
Сидит сутулый силуэт в полночной мгле,
И улыбается прокуренной золе,
И выдыхает дым в холодный космос дома.
Никто не ждет меня.
Я жив. И я дышу.
И жду, конечно, бесконечно, томно,
Когда настанет стать мне пылью на столе.
Когда безумная
До боли роковая
Застонет смехом ночь: отравленная, злая.
И я в ответ ей засмеюсь в бреду:
«Который год я жил предчувствуя беду,
Но даже беды миновали, как ни странно.»