Лямзин, как обычно водилось за ним по субботам, после обеда развернул на столе «Нескучную газету» с гигантским кроссвордом на триста с лишним вопросов по горизонтали и почти столько же — по вертикали. А еще положил рядом энциклопедический словарь, географический атлас, какие-то справочники — по астрономии там, физике, химии.
И с азартом стал разгадывать эту исполинскую крестословицу, которой ему обычно хватало до воскресного ужина. Но лишь тогда, когда он разгадывал его сам. А это Лямзину удавалось не всегда.
Вот и в этот раз жена Лямзина смотрела, смотрела телевизор в одиночестве, потом не выдержала, подсела к мужу.
— Игорешка, ну почему ты меня никогда не приглашаешь разгадывать эти свои дурацкие кроссворды? — капризно сказала она. — Мне же скучно.
— Да отгадывали же мы уже с тобой, Лариса, — с досадой ответил Лямзин. — Черт те что получилось! Аж на вторую неделю остался тот кроссворд, помнишь?
— Выходит, я, по-твоему, дура? — обиделась Лариса. — Ну-ну… Еще не вечер!
И многозначительно поджала губки.
— Ну, хорошо, пододвигайся ближе, — тут же сдался Игорь. — Вот тебе первый вопрос:
по горизонтали: «Клюв» у чайника", пять букв.
-О, кстати о чайнике! — встрепенулась Лариса. — Хорошо, что напомнил. Надо купить новый, наш уже старый, я вчера в универсаме видела такой гламурненький, трехцветный, с курносеньким таким носиком…
— Так, пишем «носик», подходит, — пробурчал Лямзин, заполняя строчку.
— Ну вот какой идиот составляет такие кроссворды, а? — возмутилась Лариса. — Это ж надо додуматься, носик чайника обозвал клювом. Какой у чайника может быть клюв? Он что, птица? Так что сам он чайник, этот твой автор кроссворда!
— Ладно, поехали дальше, — невозмутимо сказал Лямзин.- Теперь смотрим это же место, но по вертикали. Носик открыл нам три буквы. Значит, мы спокойно можем отгадать три других слова. Первое: «Трюмная мера веса». Пять букв, есть предпоследняя буква «эн». Какие у тебя мысли, дорогая?
— Да откуда я могу знать тюремные меры веса? — испуганно вытаращила глаза Лариса. — И чем они там и что взвешивают, тюремщики эти? Их же там кормят этими, как их, балладами? И в чем им отвешивают эти баллады - в килограммах, литрах?
— Ну, ты хоть думай, что говоришь? Какими такими балладами кормят в тюрьме? Ты, наверное, баланду имела в виду?
— Ну, пусть будет баланда, — обиженно сказала Лариса. И тут же оживилась:
— А у меня стихи родились! Вот: съедят баланды по тонне и травят баллады потом!
— Точно, тонна! — обрадовался Лямзин. — Трюмная мера веса — это тонна. Ты смотри, отгадала!
— А то! — загордилась Лариса. — Ну, что у нас там дальше?
— «Продал душу Мефистофелю» — упавшим голосом прочитал Лямзин. — Так, это даже я не помню. И справочника у меня такого нет. В Интернет, что ли, слазить?
— Я, я помню! — радостно закричала Лариса. — Пиши: «Патрон».
— Какой патрон? — растерялся Лямзин. — Причем здесь патрон. Это же боеприпас. Он стреляет. А тут ничего про стрельбу нет.
— Точно, точно, стреляет! — захлопала в ладоши Лариса. — Фауст-патрон стреляет, вчера еще по телевизору в фильме про войну с немцами показывали. Пиши: «Фауст». Просто я немного перепутала.
— Ну, в принципе, подходит, тут как раз буква «с» отгадана, — довольно сказал Лямзин. — Смотри-ка, с тобой можно кроссворды разгадывать! Только я никак не могу понять ход твоих умозаключений. Вот откуда ты про этот «Фауст» знаешь?
— Да что там знать? — беспечно сказала Лариса. — Я в нашем техникуме в самодеятельном театре участвовала. Мы там этого «Фауста» ставили. Правда, ставили, ставили, но так ни разу и не поставили.
-Почему? — вчитываясь дальше в кроссворд, равнодушно — лишь бы спросить, — спросил Лямзин.
— Да никак вместе собраться не могли. То одна артистка в декрет уйдет, то другой — в запой. Сложное это дело — театральное искусство. Не, а чего ты там втихомолку, без меня разгадываешь? Так нечестно! Давай, что у нас дальше?
— Опять странный какой-то вопрос! Вот, слушай: «Смыкание губ с губами».
— Ну, это я знаю! И без всяких, как ты говоришь, умозаключений, — таинственно улыбнулась Лариса и придвинулась к мужу поближе. — Хочешь, покажу на деле, что это за смыкание такое?
… Кроссворд опять остался неразгаданным.