Онегин, добрый мой приятель,
Был мот и щёголь. Воздыхатель,
Актрис, блистающих на сцене,
И танцовщиц и балерин.
При виде женских пелерин,
Сходил с ума. И был готов,
Хотя б на заготовку дров!
(Дровами трупы называл.
Что привозили поутру).
Он на заре в окне блистал!
Что, выходило ко двору.
Он брился и вопил-Кармен!
(То было имя фаворитки.
Она была и на открытке,
И занимало ум!
А, эхо, отскочив от стен,
Летело в окна, веселя прохожих,
Будя совсем, с похмелья рожи,
И поднимало дух!
Итак он брился…-Денег бы?
Сквозь крики, иногда он думал…
Продать слугу? В цене рабы?
Не даст уж дядя. Надо сумму!
Где взять? И вдруг, как озаренье!
Обдумать мысль, решил Евгений…
А если дяде, завтра в чай?
Подсыпать яду невзначай?
Иль дать отравлена вина?
Воскликнул:-Дума решена!
Я поясню. Был дядя, весь из правил
И он Евгения заставил.
Верней хотел, чтобы Евгений,
Не доставлял ему волнений.
Купил квартиру и слугу.
И шубу взял, чтобы в пургу,
Не мёрз племянник. А, учился!
Ну, а племяш не согласился…
И не любил нисколько дядю,
Ещё подзуживали бляди…
Все те кого Евгеняий снял…
В ночь, голых, дядя выгонял…
