СЕРДЦЕ ЗА БЕЛОЙ РУБАШКОЙ

за окошком стоит обаятельный конь,
он глядит на меня, но все время молчит.
я с кровати тяну к нему робко ладонь —
он в ответ мне, в окошко копытом стучит.

вдруг, ко мне подошел холостой санитар,
я ему улыбнулась… слегка так, немножко.
мне плевать, что он глуп, несуразен и стар —
лишь бы только открыл, да пошире, окошко.

(здесь, как правило, окна нельзя открывать,
вдруг, сбегу… а потом суета, шум погони…
здесь, как правило, нужно в пыли умирать,
удивительно, что за окошком, лишь, кони!)

вот, флиртую теперь… типа, нечем дышать,
задыхаюсь, спасите прекрасную даму!
дайте воздуха свежего… больно страдать,
и так далее… строго по женскому плану.

холостой санитар кинул взгляд на меня
(видно, рулит коварная сучка — натура!)
и, с презрением, грубо, совсем не любя,
прокричал с высоты своей, холодно: «дура!»

и стянул посильнее мне руки ремнем,
и уколом порвал слишком тонкую вену.
и ушел. я одна, с застекольным конем,
поддаюсь постепенному тлену…
-
да, вот так убивают в душе простоту,
чтоб засунуть привычное в рамки иного.
да, вот так заливают в глаза пустоту
и вставляют в уста всем пригожее слово…

в этом городе, слишком противен тот свет,
что исходит из сердца за белой рубашкой.
ты в коней превращаешь кустов силуэт,
а рифмуют тебя с беспонтовой дурашкой.