.. Признаться, меня всегда поражало странное и, может быть, даже уникальное качество нашего народа: все обо всём всё знают, но официально как бы даже ни о чём и не слышали. Помните, как говорили мы в прежние времена: одни делают вид, что платят, другие делают вид, что работают. В магазинах шаром покати, в холодильниках есть всё. Секса в СССР нет, но дети рождаются…
В СССР секса нет! — крылатая фраза, источником которой послужило высказывание Людмилы Николаевны Ивановой — одной из участниц телемоста Ленинград-Бостон, записанного 28 июня и вышедшего в эфир 17 июля 1986 года. Существует несколько версий того, что именно она сказала…
В 1986 году телеведущие Владимир Познер и Фил Донахью организовали один из первых советско-американских телемостов, который режиссировал Владимир Мукусев.
В ходе общения американская участница телемоста задала вопрос: «…У нас в телерекламе всё крутится вокруг секса. Есть ли у вас такая телереклама?
Советская участница, Людмила Николаевна Иванова (в то время — администратор гостиницы «Ленинград» и представительница общественной организации «Комитет советских женщин») ответила:"Ну, секса у нас нет. Мы категорически против этого".
После этого аудитория рассмеялась, и какая-то из советских участниц уточнила: Секс у нас есть, у нас нет рекламы!
В обиход вошла искажённая и вырванная из контекста часть фразы: «В СССР секса нет».
«В СССР секса нет». Эти слова, вырезанные из выступления советской женщины на передаче «Телемост» Владимира Познера, стали, пожалуй, единственным «историческим источником», по которому сегодня судят о сексуальной политике Советского Союза. Источник, прямо скажем, весьма скудный, не говорится уже о том, что у этой фразы было и продолжение: «…на телевидении». Запомнилась, тем не менее, только первая часть.
Перестроечный Союз ждал перемен во всех сферах, в том числе и в сексуальной. Оправдались ли надежды? Видимо, нет. Во всяком случае, ликвидация консервативных сексуальных стереотипов (которая также затронула далеко не все слои общества) с лихвой перекрывается ростом сексуальной несвободы в результате развития проституции, сексуального принуждения на рабочем месте, влияния церкви, неравенства оплаты труда между полами и т. п.
Эти процессы 1990−2000-х годов известный психолог Игорь Кон, «крестный отец» советской сексологии, оценил как «сексуальную контрреволюцию» на постсоветском пространстве.
Пионеры сексуальной революции
С точки зрения социологии «сексуальная революция» — это вовсе не обилие эротических сюжетов на ТВ или общедоступность порнографии в интернете, а процесс, когда отношения между полами освобождаются от давления экономической зависимости, реакционной морали, государственного принуждения. И в этом процессе, как это ни странно прозвучит сейчас, СССР был пионером, далеко обогнав Западную Европу и Северную Америку.
Страной, где «не было секса», можно смело назвать Российскую Империю до 1917 года. Основным авторитетом по вопросам половой жизни здесь была Церковь с ее представлением о греховности любых отношений мужчины и женщины (не говоря уже о гомосексуализме), кроме отношений в браке с целью зачатия ребенка. Тот же стереотип был закреплен в законодательстве Империи, по которому жена законодательно ставилась в подчиненное мужу положение:
«Жена обязана повиноваться мужу своему как главе семьи, пребывать к нему в любви, почтении и послушании, оказывать ему угождение и привязанность как хозяйка дома» — гласили законы государства Романовых. И это не доброе пожелание, а прямая обязанность, за неисполнение которой жена могла подвергнуться наказанию.
Детям приходилось еще туже. «Власть родительская распространяется на детей обоего пола и всякого возраста» — гласил закон. Если же строптивое чадо упорно отказывалось «почитать отца своего», то родители могли упечь его в каталажку. Да-да, это не ошибка, не просто поставить в угол или выпороть, а посадить в тюрьму. Норма эта распространялась и на взрослых детей, у которых еще нет своей семьи. Вот соответствующая выдержка из законодательного уложения:
«Родители, для исправления детей строптивых и неповинующихся, имеют право употреблять домашние исправительные меры. В случае же безуспешности сих мер в родительской власти: 1) детей обоего пола, не состоящих в государственной службе, за упорное неповиновение родительской власти, развратную жизнь и другие явные пороки заключать в тюрьму; 2) приносить на них жалобы в судебные установления.
За упорное неповиновение родительской власти, за развратную жизнь и другие явные пороки дети по требованию родителей без особого судебного следствия подвергаются тюремному заключению на срок от 2 до 4 месяцев. В этом случае родители вправе увеличивать продолжительность тюремного заключения по своему усмотрению или объявлять о вступлении наказания в силу».
Естественно, что ни о каком праве на аборт, который Церковь до сих пор считает «детоубийством», для женщин и речи не могло быть. Конечно, женщины-дворянки или богатые горожанки могли воспользоваться соответствующими недешевыми услугами частнопрактикующих врачей, но для подавляющего большинства никаких средств для прерывания нежелательной беременности не существовало. Если не брать в расчет бабок-повитух, от рук которых каждый год гибли сотни, если не тысячи, девушек.
«…так же просто, как выпить стакан воды»
Приход к власти большевиков радикально изменил ситуацию. Несмотря на неразбериху революционного времени, новая власть почти через месяц после переворота занялась реформой брачносемейного законодательства. Двумя декретами за подписью Ленина от 19 и 20 декабря 1917 года упразднялись прежние законы о семье. Теперь муж лишался права на руководство семьей, а женщине предоставлялась полная материальная самостоятельность.
Брак признавался «свободным союзом» равноправных людей, а обязательства мужчины и женщины, зарегистрировавших свои отношения или просто живущих вместе — уравнивались. Женщине впервые предоставлялось право на свободный выбор имени, места жительства и гражданства.
Государство больше не решало вопроса о расторжении брака, также как и не нужно было представлять никаких оснований для развода, для этого теперь было достаточно желания одного из партнеров. Сексуальные отношения, в которые один из партнеров вступал вне брака, отныне «не преследовались». Отмена прежних ограничений привела к тотальному сексуальному раскрепощению молодежи, нечто подобное этому можно было наблюдать только на Западе времен «молодежной революции» 1960-х годов. Одна за другой возникали молодежные коммуны, в которых комсомольцы и комсомолки жили общей хозяйственной и половой жизнью.
Появилась даже теория, обосновывающая новые отношения. Соратница Ленина и член ЦК партии Александра Колонтай писала, что заняться любовью при социализме будет так же просто, как «выпить стакан воды».
Впрочем, теория «стакана воды» нравилась далеко не всем. Сам Ленин, который по собственному признанию, «менее всего был мрачным аскетом», выступил в качестве ее противника. «Конечно, жажда требует удовлетворения, — говорил вождь большевиков. — Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ?».
Сексуальная проблематика всерьез обсуждалась на страницах партийной прессы. «Каждый комсомолец, каждый рабфаковец и вообще любой зеленый юнец может и имеет право реализовать свое половое влечение. По каким-то непонятным причинам это считается непреложным законом, — сетовала в середине 1920-х главная партийная газета „Правда“. — Каждая комсомолка, каждая рабфаковка или другая учащаяся, на которую пал выбор того или иного парня, должна быть покорна ему, иначе она „мещанка“ и не заслуживает звания пролетарской студентки».
Однако, подобная свобода нравов затронула в 1920-е лишь узкий слой городской интеллигенции и рабочих, но практически никак не распространялась на сельское большинство населения, продолжавшее жить «законом, данным Адамом и Евой». В 1930-е индустриальная модернизация страны переместила миллионы людей из деревни в город, а коллективизация начала процесс переноса городских нравов и привычек на село.
В результате произошло некое нивелирование сексуальной сферы, — «передовиков» осадили, «отстающих» подтянули, был достигнут «средний уровень» сексуальной свободы, тем не менее, более высокий, чем во все еще консервативных странах Европы.
Да здравствует стыд?
Вторая мировая война в очередной раз изменила соотношение полов. Причиной этому послужила гибель значительной части мужского населения на фронтах. Нехватка мужчин привела к повышению роли и значения мужа в семье, вернув ему многие утерянные в 20−30-е годы права и привилегии. Но, ненадолго.
Ведь «мужское право» не могло найти себе экономического базиса — равенство в оплате труда для мужчин и женщин, государственные детские сады и бесплатные школы, поддержка одиноких матерей — все это размывало основы мачистского типа отношений между полами.
В СССР «в 1960—70-х годах действовали те же самые, что и на Западе, тенденции (снижение возраста сексуального дебюта, рост терпимости к добрачным связям, повышение интереса к эротике и т. д.)», — пишет Игорь Кон. Однако, консерватизм брежневского руководства, который и был истинной причиной появления шуток на тему «был ли секс в СССР».
Если коммунисты 20-х выступали под лозунгом «Долой стыд!», то коммунистам 70−80-х впору было бы написать на лозунках «Да здравствует стыд!» Это, а также утеря самим советским обществом того динамизма, который был присущ ему до войны, и стали действительным тормозом дальнейшего освобождения в сфере отношений полов.
Автор легендарного афоризма вспоминает, как «сморозила глупость»
С тех событий и прошло так много времени, и все участники телемоста живы и здоровы, а история обросла множеством домыслов и версий.
С улицы — в эфир
Серию телемостов 1986—1987 годов журналист Владимир Познер пробивал с большим скрипом. Советские власти опасались пускать в жизнь этот проект, каждая идея проходила жёсткую цензуру. Но американцы хотели, чтобы в студии собирались простые советские граждане, а не «специально обученные» люди.
И вот в Ленинград приезжают несколько американских телевизионщиц, сотрудниц программы «Донахью». В течение нескольких месяцев они отбирали людей для эфира: заводских рабочих, портовых грузчиков, кораблестроителей, медсестёр, учителей. Ленинградку Любовь Иванову американские телевизионщики поймали прямо на улице. Она сразу согласилась участвовать в передаче: — Я человек активный, мне было интересно так близко пообщаться с американцами.
Тогда же в один из эфиров из её уст и прозвучала легендарная фраза. В телемосте участвовали советские и американские женщины. Познер так вспоминает знаменитый эпизод:
— Американская участница пожаловалась, что в США на телевидении рекламные ролики эксплуатируют сексуальные образы и поинтересовалась, нет ли схожей ситуации в СССР.
Любовь Иванова ответила: «У нас секса нет…», и тут же раздался общий смех.
Тыкали пальцами
Сама Иванова излагает другую версию происхождения этой фразы:
— Начался телемост, и одна американка говорит: да вы из-за войны в Афганистане вообще должны перестать заниматься сексом с вашими мужчинами — тогда они не пойдут воевать. И пальцем всё время тычет. Я ей и ответила: в СССР секса нет, а есть любовь. И вы во время войны во Вьетнаме тоже не переставали спать со своими мужчинами.
Позже Иванова признавалась, что после выхода в эфир телемоста (а он шёл в записи) к ней пришла своеобразная популярность — узнавали на улице, тыкали пальцами, мол, вот та тётка, которая сморозила эту глупость. Доставали и журналисты ироническими вопросами.
Хотя Людмила Николаевна вела активную не только общественную (возглавляла различные женские организации), но и личную жизнь — несколько раз была замужем. Позже, в 1989 году, Иванова поняла, что на своей знаковой фразе можно делать бизнес. Открыла клуб, где гостям объяснялось: это именно его хозяйка отличилась тогда на телемосте.
Кстати, правду о той фразе, можно легко выяснить, просмотрев запись программы. Американка, как и говорил Познер, спросила, не используются ли сексуальные мотивы в советской рекламе. Ответила Любовь Иванова: «В СССР секса нет, и мы категорически против этого…» Тут в зале раздаётся смех и Познер убирает микрофон от Ивановой. Однако по губам можно прочитать, что она добавляет:"…на телевидении". Вот как всё было на самом деле четверть века тому назад.