Хотя меня, в общем-то, и не просили, но можно я тоже скажу о России? Луга и цветочки, леса и речушки, кому-то покажется может быть чушью — писать о ромашках, берёзоньках русских, возможно и чушь, я не спорю о вкусах, тем более, что и цветы, и деревья, везде одинаковы на самом деле. Я вовсе не в этом сказала бы стиле, сейчас стало модно плеваться в Россию, когда-то, в войну, под обстрелом, в окопах — не столь было важно откуда и кто ты, война проверяла сурово на прочность и были все люди родными заочно. Огромной страной восставали из пепла и спрашивать всё ещё было нелепо — кто ты, сирота, и вдова, эй, солдатик, с какого ты фронта гнал сук этих, мать их. И пили из общих стаканов водичку, всего лишь копейка и столько же спички. А в сучьих, вы помните, в тех, в девяностых, неужто в России всё было так просто, агрессором кличете, сволочью, швалью, зачем поездами в неё приезжали, в Москву, на работу, любую, с мольбами, чтоб деньги послать хоть какие-то маме. Не нужно, ребята, пожалуйста, бросьте, ломая друг другу и судьбы, и кости, забыли о главном, сдурели, взбесились, что люди всё те же остались в России, сокурсники, свёкры, золовки и братья — с набором одних хромосом и понятий. На самой верхушке у власти так подло столкнуть было в бойне родные народы. О, господи, люди остались, как люди, и плачут о жертвах, и молят о чуде, и беженцев примут, поделятся хлебом, и Боже — один и одно это небо, и детский размер у закрытого гроба, и снова мужчин станет меньше намного на поле амбиций чужих и насилья… Политика это. Бабло. Не Россия.