я слишком плохой пример для чьих-то детей.
в каскаде недель мне бы перестать куда-то бежать
и нарочито лететь.
я начитан и впредь
весьма переборчив в речах.
ведь за забором рычать перестал.
хотя вчера еще,
мог выпалить пару фраз сгоряча.
просто я по-прежнему глуп.
а в часах не осталось песка.
мне бы еще пару лет простоять в углу.
ведь я нес кувшин с счастьем
и все расплескал.
для ее сердца я приготовил ружье.
да оставил место в тисках.
точно так же мое, кто-то однажды сожмет
и будет прав.

это ноги сами несут в бар.
где легко влить в глотку теплое лето.
ведь если это судьба, то я верю — это судьба.
но где твои крошки, гретель.
где твои крошки, гретель.

и ближе к полуночи уже не удержать на весу лба.
и пусть внутренности горючим согреты.
это история про то, как я все проебал.
и если это судьба, значит — это судьба.
не осталось крошек, гретель.
на этой дороге домой не осталось крошек,
гретель.

и развели мосты. и снег тех лет остыл.
это было давно так, что сегодня, в тепле,
тот трудный выбор мне сдается простым.
заросли бурьяном сожаления полюбившиеся тропы.
я многое понял и это, знаешь, очень хороший опыт.
кто-то запросто ловил детей над пропастью во ржи.
а у меня так уныло потешен был каждый шаг.
время учит ошибки те же не совершать.
и наконец-то я готов с ними жить.
то, что была вчера, сегодня мне уже по плечу.
не умеющие плавать, прыгали за теми, кто тонул.
а я стоял на берегу, потому что не берег ничуть
ту, одну.
димон, да это же де жа вю, смотри.
когда лет в шестьдесят тебя настигнет артрит.
да не такой красочной покажется заря.
ты вспомнишь ее глаза.
и поймешь: то, что было внутри
ты давно растерял.

а сегодня ноги сами несут в бар.
где легко влить в глотку теплое лето.
ведь если это судьба, то я верю — это судьба.
но где твои крошки, гретель.
где же твои крошки, гретель.

и ближе к полуночи уже не удержать на весу лба.
и пусть внутренности горючим согреты.
это история про то, как я все проебал.
и если это судьба, значит — это судьба.
но где же ты, гретель.
как так мы могли потеряться,
гретель.