А ведь вообще-то чёрных на севере США, в Нью-Йорке, Иллинойсе, Пенсильвании могло и не быть. Климат там совсем не как в Алабаме или Джорджии, зимой — снег и пронизывающий ветер. В больших количествах негры появились в Чикаго, Нью-Йорке, Филадельфии примерно по тем же причинам, что и таджикские рабочие в Москве.
После окончания гражданской войны и отмены рабства чёрные стали самой дешёвой рабочей силой, позволявшей американским олигархам (robber barons) снижать издержки и подавлять любое стачечное движение. К примеру, стоило рабочим сталеплавильного производства в Хомстеде (Пенсильвания) потребовать от хозяина (Энди Карнеги) повышения зарплаты, как тут же с юга прибывали эшелоны с людьми, готовыми работать за гроши. Это и были штрейкбрейкеры — разрушители забастовок. Вот почему семена «межнациональной дружбы» очень быстро дали всходы и на аболиционистском Севере — казалось бы, просвещённом и либеральном. Когда чёрные и белые рабочие начинали убивать друг друга, олигархи, понятное дело, никак этому не препятствовали, даже наоборот.
Иными словами, гражданская война и последовавшая за ней пролетаризация чёрных — процесс, в чём-то синонимичный российскому освобождению крестьян. Буржуазии были нужны рабочие руки. Буржуазия их получила. Это и есть те самые «руки, которые построили Америку», о которых поёт Боно из U2. Через сто лет автоматизация промышленности, рост производительности труда, аутсорсинг и перенос компаний в Азию сделают их ненужными. Так появятся известные сегодня всему миру гетто.
***
«Ну и обезьяны», — моя знакомая скривилась при виде очередного танцующего на автобусной остановке негра. Я, помню, отчитывал её, стыдил.
А потом случилось наводнение в Новом Орлеане, и я сам в какой-то момент понял, что готов взять свои слова обратно.
После введения блокады и комендантского часа жизнь в Новом Орлеане перешла под контроль местных банд. Город и раньше считался одним из самых опасных, но наводнение сделало его чем-то вроде Порт-о-Пренса, столицы Республики Гаити. Убийства, грабежи, мародёрство. Заключённые местной тюрьмы по-садистски линчевали надзирателей. На дорогах шла охота за машинами и бензином — кто-то раскладывал поперёк трасс доски с гвоздями. С земли стреляли по спасательным вертолётам (по крайней мере, один упал). Жуткие вещи творились в «Супердоуме» — на стадионе, где наводнение пережидали несколько тысяч. Полицейским перерезали горло, топили их в переполненных туалетах, были случаи изнасилований и убийств маленьких детей. Всё это, разумеется, не попадёт на страницы американских газет и в эфир телеканалов. Свобода слова.
Однако и ужас продолжался недолго. В городе был установлен комендантский час, в Новый Орлеан вошла Национальная Гвардия с полномочиями стрелять по всему, что движется. Когда по каналам Нового Орлеана поплыли трупы, на улицах воцарилось спокойствие.
Это был ценный урок. Да, я увидел, как беспомощна американская полиция (муниципальные и федеральные полицейские не могли организовать элементарное взаимодействие, даже сидя в соседних зданиях, а некоторые офицеры вообще вешались от безнадёги). Да, я увидел, как тонка грань между американской мечтой и первобытным хаосом. Однако я увидел и как эффективна в подавлении бунтов грубая вооружённая сила, внутренние войска. Martial Law — «cтреляй во всё, что движется». Вот почему все последующие всплески межнациональной дружбы уже не казались чем-то серьёзным.
***
«Знаешь, почему в Америке никогда не будет революции? — скажет мне один подающий надежды юрист, выпускник Колумбийского университета, с которым мы разговорились о Новом Орлеане. — Потому что в этой стране белые и чёрные ненавидят и боятся друг друга больше, чем бедные — богатых». Именно так.
Одновременно это очень точный ответ на вопрос о перспективах сегодняшних демонстраций, прокатившихся по городам США. Нет никаких перспектив. Riots — нормальная, родовая, неотъемлемая часть американской истории. Погром — это Спутник. Извечный спутник капитализма. В 60-е половина Чикаго выгорела, в 1992-м горел Лос-Анджелес. Цинциннати, Кливленд, Атланта… Можно и весь список огласить… Да сама столица, Вашингтон, окружена такими районами, что Фергюсон библиотекой покажется. И ничего. Всё под контролем. Система подавления, распыления, нейтрализации протеста работает без сбоев.