Господь, работу сделав черновую,
Решил передохнуть и помечтать
О том, как сможет снова в плоть живую
Вдохнуть красу, изящество и стать.
Адам был Богом тоже ладно склеен,
Хотя, конечно, стал черновиком,
Немножко угловат, прямолинеен,
Ведь первый блин всегда не блин, а ком.
С любовью, оглядев пространство мира,
Всевышний, воплощая свой талант,
На время превратился в ювелира
И Еву огранил, как бриллиант.
Адам же растерялся… Вот так дева!
Почувствовал свой проигрыш нутром.
Потом придумал сказку, будто Ева
Была его двенадцатым ребром.
С ним Ева не сражалась, не винила
Его за это, не вступала в спор,
А ловко так Адама подчинила,
Что под ноги он стлался, как ковёр.
Она ж ему шептала: «Повелитель…»,
Он сразу таял, нёс ей новый дар.
И изумлялся, глядя вниз, Учитель:
«Ох, уникальный вышел экземпляр!»
Оставим их и Библию закроем,
Умчалась вдаль тысячелетий тень,
А изменилось мало что, не скроем:
Мы даже свой имеем Женский день,
Хоть каждый день, он — наш, о том, известно,
Всевышний нас, создав, провозгласил,
Ведь для мужчин всегда и повсеместно —
Лишь женщина — источник вечный сил.