Не торопясь, внешне лениво, усилием воли сдерживая себя, Илья обнял затаившую дыхание Валентину, и следом его губы, язык, руки заблуждали по ее упругому телу. Она, не мешкая, приняла попурри из его нежностей, подалась всем телом, загорелась. Ее пылающие губы нашли ждущие губы Ильи и, впившись, захватили их в чувственный плен.
Валентина проникла рукой под простыню, нащупала сильными пальцами то, что притаилось в пышных волосяных завитках внизу ее живота, запросто, по-комсомольски, поиграла с живой плотью и жадно ввела ее в свое изнемогающее в ожидании лоно. Необузданно мечась, подчиняясь таинственным законам страсти, она подбрасывала с трудом удерживающегося седока, стараясь все дальше увлечь его в свою, казавшуюся бездонной пучину. Измученный страданиями минувшей ночи, Илья долго, к вящему удовольствию Валентины, не мог освободиться от переполнявшей его, тяготившей влаги. Но благодаря их обоюдным стараниям живительный ручей все-таки вырвался из него, унося с собой боль и даря такое необходимое облегчение…
Из романа Владимира Эпштейна "Кайф во время тюрьмы".