Он тощ, точно сучья. Небрит и мордаст.
Под ним третьи сутки
трещит мой матрац.
Чугунная тень по стене нависает.
И губы вполхари, дымясь, полыхают.
«Приветик, — хрипит он, — российской поэзии.
Вам дать пистолетик? А может быть, лезвие?
Вы — гений? Так будьте ж циничнее к хаосу…
А может, покаемся?..
Послюним газетку и через минутку
свернём самокритику, как самокрутку?..»
Зачем он тебя обнимает при мне?
Зачем он моё примеряет кашне?
И щурит прищур от моих папирос…
Чур меня, чур!
SOS! SOS!