Волны шепчут, шуршат и шевелятся, в сонном свете серебряных лун
Словно кошки, ласкают и стелются, стопы гладят. И вьётся бурун,
Драгоценным отделанный кружевом, средь пустынных и девственных скал.
Это время судьбой тебе ссУжено: ты ступил сюда — значит, пропал.
Ты пропал, но исполнил желание: одиночества страстно хотел.
Словно агнец, пошёл на заклание, и иначе, увы, не умел.
Не умел, не хотел и не пробовал. крыл отчаяньем жизненный путь.
Сердце маялось слабо под рёбрами, а глазами не виделась суть.
Не видАлась. Ты жил полумерами, ждал чего-то, и что-то любил,
А теперь вот застыл ты меж шхерами с богом моря, что камни дробил.
Он дробил: лишь прохладные капельки вихрем сыпались прямо в глаза.
Он швырял: с болью в мелких царапинках стопы сами несли бы назад.
Но назад не уйдёшь и не выплывешь. Море с шИпом гремучей змеи:
«Ничего не исправишь, не выправишь», — растворит все надежды твои.
Моет море подножие острова. Шелестит под ногами песок.
Нет следов. Ни скелета, ни остова. Ты один. После пули в висок.
После пули не знаешь покоя ты в свете трёх заворОженных лун.
Волны шепчут: «Свободен от суеты». Волны лгут. Только вьётся бурун.