Я пришел, чтобы раз и навсегда покончить с колоссом северных народов. Шпага вынута из ножен. Надо отбросить их в их льды, чтобы в течение 25 лет они не вмешивались в дела цивилизованной Европы. Даже при Екатерине русские не значили ровно ничего или очень мало в политических делах Европы. В соприкосновение с цивилизацией их привел раздел Польши. Теперь нужно, чтобы Польша в свою очередь отбросила их на свое место. Надо отбить у русских охоту требовать отчета, что происходит в Германии. Пусть они пускают англичан в Архангельск, на это я согласен. Но Балтийское море должно быть для них закрыто. Румянцев (министр иностранных дел России — Ред.) до последнего времени не хотел верить в войну. Он убеждал Александра, что наши передвижения — только угрозы и что я слишком заинтересован в сохранении союза с Россией, чтобы решиться на войну. Он считал, что разгадал меня и что более проницательный политик, чем я. Теперь Александр видит, что дело серьезное, что его армия разрезана. Он испуган и хочет мириться. Но мир я подпишу в Москве. Я не хочу, чтобы петербургское правительство считало себя вправе сердиться на то, что я делаю в Германии, и чтобы русский посол осмеливался угрожать мне, если я не эвакуирую Данцига. Каждому свой черед. Прошло то время, когда Екатерина делила Польшу. Заставляла дрожать слабохарактерного Людовика Пятнадцатого в Версале и в то же время устраивала так, что ее превозносили все парижские болтуны. После Эрфурта (город в Пруссии, где в 1808 г Александр 1 и Наполеон заключили формальный союзный договор — Ред.) Александр слишком возгордился. Приобретение Финляндии вскружило ему голову. Если и ему нужны победы, пусть он бьет персов, но пусть не вмешивается в дела Европы. Цивилизация отвергает этих обитателей севера. Европа должна устраиваться без них."

Чем закончилась попытка «цивилизованного» европейского императора отбросить русских варваров во льды, хорошо известно. Ровно через ПЯТЬ месяцев после хвастливого тоста Наполеон с позором бежал из России через реку Березину. С жалкими остатками некогда победоносного войска. Потеряв более 550 тысяч солдат из 610! И свыше 1200 орудий из 1370.

МИФ О «ГЕНЕРАЛЕ МОРОЗЕ»

— Однако Бонапарту, мечтавшему править всем миром, стыдно было признать поражение от русских варваров, — говорит экс-вице премьер России Владимир ПОЛЕВАНОВ. — Наполеон решил списать разгром великой и непобедимой армии на … сильные морозы и внезапный снегопад. Вернувшись в декабре 1812 г в Париж, он написал в своем 29-м бюллетене военных действий: «выпавший снег в шесть дней расстроил дух армии, отнял мужество у французских солдат, ободрил презрительных казаков, лишил французов артиллерии, фуража и кавалерии и поверг их — хотя русские мало тому способствовали — в то жалкое положение, в каком они вступили в Польшу».

— Но ведь лютые морозы действительно тогда были, Владимир Павлович!

— Я сам в это верил до последнего времени, пока не стал разбираться с историей. Оказалось — миф, сотворенный разбитым наголову Наполеоном! Живучий до сих пор. Судите сами. Война на территории России шла исключительно летом и осенью. Календарную зиму у нас Наполеон не застал, сбежал. Через Березину, спешно наводя мосты. Значит, 26−28 ноября река не была скована льдом. Хотя в 1795 году французская армия перешла по льду Вааль и разбила голландцев, захватив их корабли. Мороз Наполеону не помешал тогда, скорее, наоборот.

Зима в России в том году вообще наступила позже обычного, судя по данным метеонаблюдений. И была теплее.

-Разве тогда наблюдали за погодой?

— Конечно! Систематические наблюдения начались по указу Петра Первого ровно за 90 лет до нашествия Наполеона. Первая метеостанция в России появилась в 1724 г. А через 20 лет даже в Сибири открыли более двух десятков станций.

Кроме научных данных есть и мемуары соратников Наполеона. Генерал Гурго признавал: «Погода была хорошая и стужа умереннее той, которую мы переносили во время кампании в Пруссии и в Польше в 1807 году и даже в Испании среди Кастильских гор, в течение зимней кампании 1808 года, под предводительством самого императора… Что касается до сильной стужи, то меру ее определить можно тем, что Березина не была еще покрыта льдом во время переправы через нее».

Так что дело вовсе не в климате. Бегство Наполеона началось, как известно, после поражения под Малоярославцем 24−26 октября. При 5 градусах тепла и выше! Генерал Сегюр писал: «20 лет непрерывных побед рассыпались в прах… Это было 26 октября, когда началось роковое отступательное движение наших войск на Запад». 1 ноября генерал де Коленкур, свидетель хвастливого тоста Наполеона в Вильне, запишет: «Погода была хорошая. Император несколько раз говорил, что «осень в России такая же, как в Фонтенбло»; по сегодняшней погоде он судил о том, какою она будет через 10−15 дней, и говорил князю Невшательскому, что «сказками о русской зиме можно запугать только детей…»

9 ноября, когда французы были в Смоленске, действительно ударили морозы до 8 градусов, как писал французский генерал Жомини. И продержались несколько дней. Но разве это лютая стужа? Потом в ноябре морозы и вовсе упали до 2−4 градусов.

Стужа за минус 20 началась лишь в декабре. Когда Наполеон уже сбежал из России, приказав сжечь мосты через Березину. Вот тогда и стали мерзнуть брошенные несостоявшимся властителем мира на нашей территории больные, раненые французы. Но война Бонапартом уже была проиграна вчистую. Русские войска следом за беглецом шли на Париж.

Байкой о «Генерале Морозе, победителе Наполеона» возмущался герой Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов: «Похвально ли для некоторых из нас, еще более для тех из нас, русских, которые знают истинную причину гибели нахлынувших на нас полчищ, — похвально ли им повторять чужой вымысел для того только, чтобы не отстать от модного мнения, как не отстают они от покроя фраков или повязки галстуков, изобретенных и носимых в Париже?» Генерал-лейтенант в своем «Дневнике партизанских действий 1812 года» целую главу посвятил разбору погоды. Доказывая, что не мифическая стужа, а русский народ разбил «великую и непобедимую армию Наполеона

Позже еще один несостоявшийся властитель мира из «цивилизованной» Европы попытается списать свои военные неудачи на русские морозы, распутицу. Гитлер. Он нападет на варварскую Россию едва ли не в один день с Наполеоном — 22 июня. Также ночью, вероломно, без объявления войны. И тоже сломает себе шею.

Впрочем, Наполеон и Гитлер — не единственные «цивилизаторы», мечтавшие навсегда покончить с «колоссом северных народов», загнать «русских варваров» во льды. До того были крестоносцы, «псы-рыцари», разбитые Александром Невским («Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!») Поляки в Смутное время даже Кремль захватили. Но были выбиты народным ополчением под предводительством Минина и Пожарского. Была еще Крымская война европейцев в 1853—1856 годах, Антанта в 1918 г. Наша страна выстояла.

Теперь новый «главный цивилизатор» планеты Обама с помощью санкций, баз НАТО, правителей-соратников по «Большой семерке» пытается поставить Россию на колени.

Желание Вашингтона свергнуть Путина и назначить в Москве марионеточное правительство создают условия для Третьей мировой войны, предупреждает обозреватель канадской независимой исследовательской организации The Centre for Research on Globalization Стивен Лендман. Стремясь завоевать Россию, США повторяют ошибки Гитлера и Наполеона, подчеркивает Лендман. Военные учения НАТО и США у границ России и «лживая» риторика Вашингтона направлены на втягивание Москвы в военный конфликт. Однако власти США должны помнить, чем заканчивались все прежние попытки поработить Россию и ее жителей. Хорошее предостережение Обаме из союзнической Канады.

— Меня умиляет противопоставление «Великой Западной Цивилизации» и русского «варварства» Наполеоном, Гитлером и прочими деятелями, — продолжает рассказ Владимир Полеванов. — В Вене, Праге, других больших и малых европейских городах я видел так называемые «чумные колонны» в память о жертвах «черной смерти». Чума в Средние века выкашивала до трети населения Западной Европы. В лапотной России масштаб жертв был куда меньше. Просто северные варвары любили баню. А цивилизованная Европа утопала в грязи. Даже знать, монархи не мылись месяцами. Любопытный факт к размышлению — Великий Шелковый путь из Китая на Запад. Почему так ценился именно шелк? В этих одеждах, оказывается, не заводились блохи — разносчики чумы, и прочие паразиты типа вшей. Вот цивилизованная европейская знать и платила за шелка огромные деньги. А в бани не ходила.

Еще мое наблюдение. На многих европейских женщин ныне без слез не взглянешь. Хотя бы на Меркель… Это отголосок средневековой трагедии. Массовые охоты на ведьм, когда самых красивых женщин сжигали на кострах, убивали, нанесли непоправимый удар по генофонду Европы. В России не знали таких «охот». Как и массовых продаж индульгенций («отпущение грехов») цивилизованными католическими священниками. Даже папы римские грешили индульгенциями, чтобы пополнить казну Ватикана. Православие до того не опускалось. А кровавые религиозные войны, полыхавшие периодически в Европе? Только за одну Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 г христиане-католики вырезали во Франции около 30 тысяч христиан-гугенотов (протестантов)!

В варварской России крепостное право отменили в 1861 г. Мирным путем. Более жестокое рабство в цивилизованных США — в декабре 1865 г. В результате Гражданской войны. Есть разница? Впрочем, расовые волнения продолжаются за океаном до сих пор. И охватывают целые города. Только что белый расист застрелил в церкви (!) девять темнокожих, включая сенатора-пастора…

Ныне же Великая Западная цивилизация навязывает нам и всему миру новые ценности — однополые браки, гомосексуализм, лесбиянство, ведущие к вырождению человечества. Так что мы действительно разные. Цивилизационно. И чтобы России не стать жертвой западной «Цивилизации», она должна оставаться сильным, независимым государством. Только в этом наше спасение.

«Англосаксы- воры и разбойники, позор человечества!»

Именно так еще осенью 1906 года американский писатель Марк Твен обозвал костяк нынешней Западной Цивилизации. В своей «Автобиографии» он вспоминал: «Прошлой зимой на банкете в клубе, который называется «Дальние Концы Земли», председательствующий, отставной военный в высоком чине, провозгласил громким голосом и с большим воодушевлением: «Мы — англосаксы, а когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет».

Заявление председателя вызвало бурные аплодисменты. На банкете присутствовало не менее семидесяти пяти штатских и двадцать пять офицеров армии и флота. Прошло, наверное, около двух минут, прежде чем они истощили свой восторг по поводу этой великолепной декларации. Сам же вдохновенный пророк, изрыгнувший ее из своей печени, или кишечника, или пищевода — не знаю точно, где он ее вынашивал, — стоял все это время сияя, светясь улыбкой счастья, излучая блаженство из каждой поры своего организма. Если перевести эту выдающуюся декларацию (и чувства, в ней выраженные) на простой человеческий язык, она будет звучать примерно так: «Мы, англичане и американцы — воры, разбойники и пираты, чем и гордимся».

Из всех присутствовавших англичан и американцев не нашлось ни одного, у кого хватило бы гражданского мужества подняться и сказать, что ему стыдно, что он англосакс, что ему стыдно за цивилизованное общество, раз оно терпит в своих рядах англосаксов, этот позор человеческого рода. Я не решился принять на себя эту миссию. Я вспылил бы и был бы смешон в роли праведника, пытающегося обучать этих моральных недорослей основам порядочности, которые они не в силах ни понять, ни усвоить.

Это было зрелище, достойное внимания, этот по-детски непосредственный, искренний, самозабвенный восторг по поводу зловонной сентенции пророка в офицерском мундире. Это попахивало саморазоблачением: уж не излились ли здесь наружу под нечаянным ударом случая тайные порывы нашей национальной души? На собрании были представлены наиболее влиятельные группы нашего общества, те, что стоят у рычагов, приводящих в движение нашу национальную цивилизацию, дающих ей жизнь: адвокаты, банкиры, торговцы, фабриканты, журналисты, политики, офицеры армии, офицеры флота. Все они были здесь. Это были Соединенные Штаты, созванные на банкет и полноправно высказывавшие от лица нации свой сокровенный кодекс морали.

Этот восторг не был изъявлением нечаянно прорвавшихся чувств, о котором после вспоминают со стыдом. Нет. Стоило кому-нибудь из последующих ораторов почувствовать холодок аудитории, как он немедленно втискивал в свои банальности все тот же великий тезис англосаксов и пожинал новую бурю оваций. Что ж, таков род человеческий. У него всегда в запасе два моральных кодекса — официальный, который он выставляет напоказ, и подлинный, о котором он умалчивает.

Наш девиз: «В господа веруем…» Когда я читаю эту богомольную надпись на бумажном долларе (стоимостью в шестьдесят центов), мне всегда чудится, что она трепещет и похныкивает в религиозном экстазе. Это наш официальный девиз. Подлинный же, как видим, совсем иной: «Когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет».