Однажды, в студеную зимнюю пору
Я из лесу вышла; был сильный мороз.
Гляжу, поднимается медленно в гору
ТР, ведущий с собой «паровоз».
И шествует важно, в спокойствии чинном,
На Ирексе сидя тот мужичок
В больших сапогах, в доспехах по чину,
В перчатках огромных… а сам с ноготок!
«Здорово дружище!» — «Ступай себе мимо!»
-«Уж больно ты грозен, как я погляжу!
Откуда Мороки?» — «С Кабука, вестимо;
ЧК, видишь, хилит, а я их вожу».
(В лесу раздавался отхил Черномага)
«А что, у вас в пати большая семья?»
-«Семья-то большая, да два человека
Всего мужиков-то: дружище да я…»
-«Так вот оно что! А как звать тебя?» — «MAXом».
-«А левел какой?» — «Пятьдесят миновал…
Ну, Ирекс мой!» — крикнул он басом,
Закинул жевачки и быстрей зашагал.
На эту картину в сторонке смотрели
Гоблины, кероки и безголовый вассал,
Всей кучей к Тру они подбежали,
Укусы, удары и рыцарь упал!
Но друг его верный — ЧК настоящий,
Он реснул, отхилил, поставил огонь,
Откинул барьером всех мобов кишаших,
Хаосом, градом, ледяною стрелой.
Вокруг все смердящее мертвым уж было,
С клеймом нелюдимой, холодной зимы,
И черной душе так мучительно мило,
Что страхи и ужас он вселяет в умы,
Черному магу и Рыцарю ночи,
Вдвоем нет им смерти — дави не дави.
Осилят любого: и мобов и прочих,
-«Небудет тут фарма! Отсюда вали…»