Я рабочий поэт. Я творю у станка, в душном офисе.
С девяти до шести. С перерывом на сон и обед.
Мой талант многогранен. Не знаю, что завтра попросите,
но сегодня /за чаем/ пишу исключительно бред.
Злопыхатели ищут изъяны и прочие слабости.
То от искренней зависти, ибо не каждого Бог
так сподобил писать. А дерьмо не смешается с радостью
бесконечного праздника, в виде рифмованных строк.
Не беда, что слова пропадают в пространстве и времени;
не прессуются в книги, не учат в лицеях детей.
Как беспечная мать, избавляюсь от тяжкого бремени
мертворожденных мыслей, а также дурацких идей.
Ты меня не раскусишь, хотя я простой, до безумия;
приручить не сумеешь, с руки шоколадки не ем.
А ещё одинок. Ожидаю смартфонского зуммера
от сбежавшей любви, убоявшейся мелких проблем.
Я писать тороплюсь, словно кто-то закроет отдушину
через пару секунд… и заставит /как всех/ прозябать
в терпком мире вранья — ограниченном, проклятом, суженном,
где за пару червонцев не в падлу на скрипке лабать*.
В нашем возрасте, брат, не пристало играть в дипломатию;
поседевший висок, как примета поживших мужчин.
Потому посылаю открытым катреном «по матери»
или вслух восторгаюсь, имея с десяток причин.
*****
Я о вкусах не спорю; я их создаю, тиражируя
разноцветные лоскуты старых как мир, одеял.
Ты укутайся в них… для тебя я останусь транжирою,
что потратил века, не найдя на земле идеал.