Это были-б твои дети …
Дом уютный, с верандой сад …
Чашка кофе в постель — на рассвете …
И любовь … без потерь и преград …
Это было-б твое море …
Ясно — синих, влюбленных глаз …
И семейный альбом … чужой… ты …
Не листал бы наверно сейчас …
Создавал наши дни и ночи …
Наше общее «Я с тобой!» …
Заплетав неумело дочку …
На рыбалку бы брал с собой …
Мазал сыну зеленкой коленки …
Утирая сопливый нос …
… показать весь текст …

Голос в трубке … твой … еле слышен …
«-Что со связью ?» … твержу … «-Тише … тише !»
Под запретом звонки … В трубку дышишь …
«-Я люблю тебя милая, слышишь …»
«-Две минуты у нас, родная …»
Я опять собираюсь с духом …
Нить вопросов в душе теряю …
Трубку крепче вжимаю к уху …
«-Ты в порядке?. И как погода .?»
Третий день у нас льет по крышам …
Ты. я знаю — не любишь воду …
А в ответ: «-Я Люблю тебя, слышишь !»
Две минуты … гудок … и снова
Тишина … Я ее ненавижу …
… показать весь текст …

мы псами бежим — обезумев — на запахи женщин и стираем на лапах их знаки чужие. мы лижем
замерзший и грязный асфальт языком по трещинам
пытаемся глубже, быстрее, и, черт возьми, ближе.
лакаем бензин и ласкаем дождем измазанных
любимых — любимых ли? гоним чистопородных
красивых борзых — от себя, как и было сказано,
подальше. мы псиная плоть от плоти и плод от плода
и — год от года — все бешеней, злее и громче мы псами по следу несемся, сбиваем ограды, сбиваемся
все-таки с нужного запаха, но не остановимся — гончими
быть — стало манией. до бесконечности. знаем все,
но рвемся до пены к сомнительной радости вечера
с чужой, мы смываем губами ее запах с губ же и просимся к дому. мы стоптаны, мы искалечены
собой. но пытаемся ближе, быстрее и, черт возьми, глубже.