Тридцатилетний капитан Уилзи отправился на войну в составе 116-го эвакуационного госпиталя в конце 1944 года. Во время наступления через территории Франции и нацистской Германии он ввел обезболивающее более чем пяти тысячам раненых, и получил Бронзовую звезду — четвертую по значимости военную награду в США. На протяжении семи месяцев Уилзи не забывал о своей жене и почти ежедневно писал ей письма.

Первого мая 1945 года военный врач написал последнее из своих ежедневных писем, исполненных юмора и оптимизма, и умолк. Следующее письмо, полученное Эмили Уилзи, было датировано уже 8 мая, днем Победы в Европе, и пришло из-под немецкого Мюнхена. В нем Уилзи, обращаясь к «самому дорогому созданию на свете» на семи страницах описывал впечатления о лагере Дахау, которые навсегда изменили его характер.

«Мы прорвались сквозь ворота Дахау буквально через „минуты“ после его освобождения и лицезрели, как 40 тысяч людей-развалин крушили, рвали, грабили, кричали, рыдали подобно падшим зверям, в которых их превратили нацисты из СС. В эти первые „минуты“ я заметил, как [американские солдаты] пытали у стены пленного эсэсовца, которого потом, как говорится, „хладнокровно“ застрелили, — но Эмили! Господь простит, но я не заметил ни тени возмущения, ПОТОМУ ЧТО ОНИ ВСЕ ПОЛУЧИЛИ ПО ЗАСЛУГАМ после всего, что я только что видел, что эти звери из СС вытворяли. Подумать только, и ведь это лишь „лагерь-пчеломатка“, который должен быть прототипом для лагерей поменьше. Дахау — колыбель зверств СС, „лаборатория“ и излюбленное место Гиммлера».

Откровения анестезиолога идут вразрез со сложившимся в послевоенной массовой культуре уважительным образом бескорыстного и благородного освободителя, моральные качества которого побеждают жестокость и чистое зло врага. Письма Уилзи дополняют этот образ новыми чертами: верный долгу храбрый герой одновременно предстает безжалостным и мстительным: спасает подорвавшегося на мине восьмилетнего немецкого мальчика, но пытает и расстреливает сдавшуюся в плен охрану концлагеря.

Одну из таких черт выхватывает история про кружку Уизли, в которую «по-настоящему кровожадный» сапер из Калифорнии набирал ледяную воду из ручья, чтобы лить ее на спины троих пленных эсэсовцев. Пленных заставляли часами стоять с поднятыми в нацистском приветствии обеими руками, а затем расстреливали в лицо. «Он хотел крови, и ничто больше не могло „удовлетворить“ этого мальчика, брат которого погиб от рук СС», — заключает врач.

Реакцию американских военных можно понять: число казненных и погибших в ходе экспериментов, от голода и болезней заключенных лагеря превышает 30 тысяч человек. «Дорогая, сообщения о зверствах абсолютно правдивы — более того! За восемь с лишним дней я увидел-пережил-прочувствовал этот ужас как один из 28 врачей, пытавшихся исправить медицинский компонент этого Ада-на-Земле», — описывает Уизли отощавших до 20 килограммов узников, «сваленных на нарах как гниющие поленья».

Сообщения о массовых казнях немецких военнопленных после захвата Дахау появились сразу после окончания войны. В своем докладе «Расследование предполагаемого жестокого обращения с немецкими конвоирами в Дахау» подполковник Джозеф Уитакер в июне 1945 года рекомендовал отправить под трибунал участников бойни, однако генерал Джордж Паттон постановил закрыть расследование.

До последнего времени считалось, что американские солдаты убивали пленных немцев в концлагере под первым впечатлением от вагонов с трупами и крематориев. Письма доктора Уилзи проливают свет на события тех дней: его подразделение прибыло в лагерь далеко не сразу после освобождения, но убийства продолжались и после дня Победы. «Эти события никак не представлены в американской версии развития Второй мировой войны и Холокоста», — заявил автору статьи в New Republic профессор-германист из Центра еврейских исследований при Университете Дьюка Уильям Донахью.

В посланиях жене врач предельно резок в описаниях окружающих: американские офицеры у него «некомпетентные, неквалифицированные, умственно отсталые люди», афроамериканцы исполнены сексуального желания по отношению к «белому мясу» («в плане секса с белой женщиной», поясняет автор), а остальные сослуживцы «грабят награбленное» с той же скоростью, что нацисты — своих жертв.

Пораженный Уилзи пишет, что Дахау был не только «эквивалентом города на 50 тысяч человек», но складом и пунктом снабжения еще для тысяч других штурмовиков СС. «Я (да, я!) и другие „освобождали“ (или грабили, как пожелаешь) складские помещения: три дня активно и пять дней поленивей. Дорогая, у меня даже не выйдет описать все, что тут скопилось за годы нацистского грабежа по всей Европе».

«Возможно, меня воспитали иначе, но „успешным“ мародером у меня стать не вышло», — комментирует свои успехи Уилзи, перечисляя собранные им «сотни полезных в хозяйстве мелочей»: отличную охотничью винтовку, «красивый и дорогой» мешок для битья, анестезиологическое и оптическое оборудование («лучшее мне не досталось»), перьевые ручки, лосьоны и даже огромный флаг Третьего Рейха «для нашей игровой комнаты».

Этот флаг анестезиолог на стену так никогда и не повесил. Его дети обнаружили ящик с рассортированными по дате отправления письмами отца на чердаке только после смерти матери. Рядом с ними лежало свернутое нацистское знамя, повязка с красным крестом, пропуск в Дахау, немецкие и французские деньги и Бронзовая звезда, которую Дэвид Уилзи никогда не надевал на публике вплоть до своей смерти в 1996 году.

Клэрис, Шэрон и Терри, которым сейчас больше 60−70 лет, запомнили отца как человека серьезного, жесткого и даже взрывного — почти прямую противоположность автора писем, который романтичен, постоянно беспокоится о жене и детях и шутит. «Война и Дахау изменили слишком многое, и это нужно увидеть своими глазами», — писал Уилзи жене 12 июня 1945 года. Он не смог справиться с пережитым травматическим опытом и стал закрытым человеком, который мог по-настоящему эмоционально отреагировать только на заявления о том, что Холокоста не было.