Моя любовь к нему граничила с признательностью.
В режиме нон-стоп хотелось говорить «спасибо». За то, что он снова научил меня смеяться, завёл мои душевные механизмы, возродил волю к жизни, вытащил на поверхность океана, где, как оказалось, вечное лето, в воздухе разлита нежность, а заря расцветает карамельными самоцветами. И каждый раз, отвечая на его поцелуи, я выдавливала бесконечную череду из семи звуков. «С», «П», «А», «С», «И», «Б», «О». Он ничего не отвечал. Лишь крепче прижимал к себе, пряча от полоски лунного света, проникающей в нашу спальню сквозь не до конца зашторенное окно.