Ты выкатишь море, как винную бочку, ты пахнешь причалом, как северный докер,
в карманах сандал и табак вместо точек, на круглом столе ослепительный джокер
станцует нам джигу, блестящим штиблетом отмерит и время, и сны вместо пауз,
в твоём сундуке, обтекаемом светом, ждёт ветра и веры задумчивый парус,
а я же, а я потерялась в привычке вытряхивать пепел, дороги по кругу, и слушать,
и слушать, как чиркнула спичка, и ждать, что не месяц — не песню, так вьюгу,
у ангелов снежных спокойные лица, по гавани белой скольжу безмятежно,
зима моя, в ней ничего не случится, лишь в небе твоём удивительно нежно,
я больше не помню весны твоей спелой, где птица внутри так отчаянно бьётся,
и в сливах дожди и за веткой омелы луна нас касалась, наверно, коснётся…
Я верю — не верю… алеет Денница, и мир за порогом, да мир ли — не важно,
душа, словно нить, будет виться и виться, пока твоё сердце собой не обвяжет,
пока не уляжется новым финалом, пока не коснётся воскресшего краем…
Ты выкатишь море с оттенком опала, и может быть скажешь — ну всё. Улетаем.