«Экзистенциальный кризис» — типичная first world problem: у разумного существа, освобожденного от необходимости постоянно решать самые насущные вопросы выживания, появляется достаточно времени на то, чтобы задуматься о смысле собственной жизни, а зачастую и прийти к неутешительным выводам. Но перед тем, как диагностировать у себя экзистенциальный кризис, стоит узнать побольше о философии экзистенциализма и выросшей из нее экзистенциальной психологии.

Экзистенциализм оказал огромное влияние на культуру ХХ века, но, что примечательно, никогда не существовал в чистом виде как отдельное философское направление. Практически никто из философов, которых мы сейчас относим к экзистенциалистам, не обозначал свою принадлежность этому течению — исключение составляет лишь французский философ и писатель Жан-Поль Сартр, однозначно проявивший свою позицию в докладе «Экзистенциализм — это гуманизм». И тем не менее к экзистенциалистам причисляют Мориса Мерло-Понти, Альбера Камю, Хосе Ортегу-и-Гассета, Ролана Барта, Карла Ясперса, Мартина Хайдеггера. В интеллектуальных поисках этих мыслителей было нечто общее — все они уделяли особенное внимание уникальности человеческого бытия. Само название «экзистенциализм» произошло от латинского слова existentia — «существование». Впрочем, под «экзистенцией» философы-экзистенциалисты имеют в виду не просто существование как таковое, а индивидуальное переживание этого существования конкретной личностью.

Это понятие впервые ввел предтеча экзистенциалистов, датский философ XIX века Серен Кьеркегор, определив его как осознание внутреннего бытия человека в мире. Человек может обрести «экзистенцию» через осознанный выбор, переходя от «неподлинного», созерцательно-чувственного и ориентированного на внешний мир существования к постижению самого себя и собственной неповторимости.

Но осознать себя как «экзистенцию» человеку удается далеко не всегда — его слишком отвлекают повседневные заботы, сиюминутные удовольствия и прочие внешние факторы. Как считал один из экзистенциалистов, Карл Ясперс, это знание приходит к нему в особой, «пограничной» ситуации — такой, как угроза его жизни, страдание, борьба, беззащитность перед волей случая, глубокое чувство вины. Например, экзистенциальные поиски Гамлета — «быть или не быть?» — были спровоцированы смертью его отца.

И если в такой критический момент человека начинают терзать вопросы о смысле собственного существования, на которые он не может дать удовлетворительного ответа, у него возникает экзистенциальный кризис. Человек хочет верить в то, что его жизнь имеет ценность, и в то же время, глядя на свое бытие как бы со стороны, он вдруг понимает, что человеческое существование не имеет ни заданного предназначения, ни объективного смысла. Такое открытие может вызвать глубокую депрессию или повлечь за собой радикальные изменения в жизни.

Как подходить к решению этого вопроса — личное дело каждого. Но, как и в случае с когнитивным диссонансом многие люди пытаются справиться с экзистенциальным кризисом самым простым способом — не через поиск своей индивидуальной истины, а через принятие какой-либо готовой концепции, будь то религия, традиция или просто определенная мировоззренческая система.

Но раз мы называем этот кризис «экзистенциальным», одно из возможных решений проблемы тоже лежит в поле экзистенциализма. А эта философия не дает готовых ответов, подчеркивая, что человек должен в первую очередь ориентироваться на себя и на свой уникальный внутренний опыт. В этом плане с концепцией экзистенциализма в чем-то созвучна знаменитая фраза из «Терминатора» — «нет судьбы, кроме той, что мы творим сами». А если немного перефразировать — нет смысла, кроме того, что мы определяем себе сами. Таким образом, экзистенциализм отдает жизнь каждого человека ему в полное владение, предоставляя максимальную свободу действий. Но оборотная сторона этой свободы — ответственность перед собой и всем остальным миром. Ведь если никакого «исходного» смысла у жизни нет, ее ценность проявляется именность проявляется именно в том, как человек сам себя осуществляет, в сделанных им выборах и совершенных поступках. Он сам должен ставить себе индивидуальные задачи, опираясь во многом на интуицию и самопознание, и сам будет оценивать, насколько хорошо удалось с ними справиться.

Искать истину в самом себе, не опираясь на внешнюю «систему координат» и осознавая всю абсурдность бытия, — серьезный вызов, к которому готовы далеко не все, и именно поэтому экзистенциализм часто называют «философией отчаяния». И все-таки такой подход позволяет в некотором роде взглянуть на жизнь более творчески. В этом помогает экзистенциальное направление в психологии, помогающее человеку осознать свою жизнь и взять за нее ответственность. Самый интересный сторонник этого направления — австрийский психотерапевт, психиатр и невролог Виктор Франкл, на протяжении трех лет бывший узником фашистского концлагеря и все же сумевший преодолеть муки душевной опустошенности и безнадежного существования. В своих работах он говорит об «экзистенциальном вакууме», своего рода болезни ХХ века, эпохи перемен и разрушений, когда люди почувствовали себя оторванными от традиционных ценностей и теряющими опору. Франкл основал новый метод психотерапии — логотерапию, ориентированную на то, чтобы помочь человеку обрести смысл жизни. Три главных пути к этому, считал психолог — творчество, переживание жизненных ценностей и осознанное принятие определенного отношения к обстоятельствам, которые мы не можем изменить.

Франкл рассказывает и о частном проявлении экзистенциального кризиса — «воскресном неврозе». Это подавленное состояние и ощущение пустоты, которое люди часто испытывают в конце трудовой недели — как только они перестают занимать себя срочными делами, они начинают чувствовать опустошенность из-за отсутствия смысла в их жизни. Возможно, именно это печальное явление во многом поддерживает доходы баров в пятничные вечера