Брожу опять по улицам безлюдным, и снова взгляд мой пуст, и снова в нем печаль,
И вроде бы смирилась с подлостью людей, но больно вновь, и где же здесь мораль?
И кажется давно привыкла к злости, к несправедливости людских сердец,
Но снова ноги словно ватные не держат, и улицы не виден край-конец…
И вроде бы признала пораженье, и кажется смирила юный пыл,
И вроде бы и сердце против мести, но нрав воспитанный врага не позабыл.
И как же хочется врагу открыть те чувства, что своей подлостью во мне он зародил,
Но понимаю, злом за зло не платят, и нет желания, и нету прежних сил…
И вот опять брожу по улицам весенним, и солнце яркое мне освещает путь,
Но сердце больно и нещадно бьется, а разум ветром шепчет мне «Забудь…»
А я иду бледна, как зимний снег, и вот уже глаза наполнены слезами
И силы покидают незаметно, и вот уже земли не чувствую ногами.
А в мыслях моих лишь один вопрос — «За что ко мне такая бессердечность?»
И почему ответом на добро, мне служит зло, и почему обман на честность?
И почему, идя упрямо к цели, я обязательно должна упасть?
И почему мне падать помогает чужая, необузданная власть?
И вроде бы старалась незаметно через властителя к вершине прошмыгнуть
И вроде бы старалась не обидеть, и не вставать на его длинный путь
«Но как же?» — тихо усмехнулася судьба, — «Ведь так интересно, милочка
Смирись же, жизнь-игра! А ты в ней пешка, не имеющая прав
И либо поражение признай, либо смири свой нрав.»
И надо же, какая драматичность, саму судьбу решила обыграть
И вот же дело рук моих — страданья, и остается лишь беспомощно рыдать…
Брожу опять по улицам безлюдным, и снова взгляд мой пуст и снова в нем печаль
«Судьбе жестокой вызов не бросайте!» — моя печально обретенная мораль.