Хочешь с неба звезду?
Вся усыпана будто цветами,
С головы и до ног
предрассветным живым серебром.
Что ладони беречь?
Пару звёзд в день рождения маме,
Я на счастье дарю.
Чтоб ей было до веку светло!
Я же помню как ты,
непутёвого сына за уши,
Из болота тащила
от страха зубами стуча,
И тянула туда,
где теплее и чуточку суше.
Он стремился нырнуть
и обидное что-то кричал.
Он почти что исчез,
от него ничего не осталось.
В той безвольной душе
больше нечего стало любить,
Той душе не жилось,
не летелось и не танцевалось.
Ты сумела её из разбитых кусочков слепить.
Видишь, я повзрослел,
и царапает колко щетина.
И уже не гуляют
шальные самумы* в башке.
Злой потрёпаный пёс,
состоявшийся взрослый мужчина,
Снова станет щенком,
лишь рукой прикоснёшься к щеке.
Я подставлю плечо,
пусть ветра проверяют на прочность.
Нелегко спору нет.
Но, ты видишь, я здесь, я пришёл.
Пусть рубаха последняя в дырках,
истрёпана вклочья,
Я откуда то знаю
всё будет у нас хорошо.
Я люблю тебя, мам,
… и захлюпаю носом чуть слышно,
Спрячу слёзы как взрослый,
украдкой утрусь кулаком…
Я люблю тебя, мам,
я всё тот же наивный мальчишка.
Просто спрятал его,
за лохматым большим мужиком.
*самум-горячий шквалистый ветер пустыни, песчаная буря.