Тамара сидела под липой во дворе и поджидала, когда сноха привезет внуков с занятий по-английскому языку. Погода стояла жаркая, налетевший ветерок был кстати. К ней подошел чумазый мальчишка в грязной майке и замусоленных шортах, на вид того же возраста, что её старший внучок, лет пяти.
— Тётенька, дай денежку, я кушать хочу, — попросил малыш.
— Пойдем, я куплю тебе сама, — ответила она.
Мальчик доверчиво двинулся следом. Когда протянула ему руку, он глянул на свою — грязную, и спрятал за спину. В магазине она попросила продавщицу порезать колбасу и сделать бутерброды. Малыш смотрел на сырок, йогурт и булочку, лежащие на витрине. Купила и это.
У неё слёзы навернулись, когда они сели во дворе на скамейку, и он набросился на еду. Как у Макаренко в «Педагогической поэме».
— «Как страна дошла до этого?» — подумала Тамара.
— Чей ты, как тебя зовут, малыш? — спросила после того, как тот утолил голод.
— Копчёный я, Копоть. И не малыш, мне скоро семь лет исполнится.
— Что же ты такой маленький? И таких имен не бывает.
— А у меня — бывает. Мало ем — потому и не расту.
— А как тебя мама зовет?
— Так и зовет, ещё и ругается плохими словами.
— А папа?
— Когда был папка, он меня любил, звал Максом, а мамка совсем не пила. Только погиб он, пропал неизвестно где.
— А кто о тебе заботится?
— Никто. Раньше бабуся заботилась, а сейчас она не встаёт — заболела. Тётенька, дай денежку, я ей тоже еды куплю.
— Денежку ты получишь. А сейчас пойдем, я передам твоей бабушке куриного бульона. Ей — бульон, а тебе — курочку на ужин. И приходи к нам, когда будешь голоден.
Ты не очень далеко живешь?
— Да рядом, в соседнем доме. И я всегда голоден.
— Хорошо, приходи, как проголодаешься.
Они пошли вместе. Тамара быстренько приготовила пакет с едой, дала «денежку», и мальчик убежал.
Когда сноха привезла малышей с занятий, попыталась узнать у внуков:
— Вы знаете Макса, такого чумазого и белобрысого?
— Нет, Макса не знаем. А чумазым ходит во дворе, только «Копоть».
— Нельзя его так называть — это Макс и есть. У него большое несчастье — папа погиб, мать стала пить водку от горя, а бабуля лежит больная. Вот вы бы смогли так жить? А он, такой маленький, выживает.
— А мы и не знали… Его все «Копчёным» зовут, потому что он постоянно в овраге костер разводит и картошку жарит, что нароет на огородах. Руки у него чёрные от этого, и весь закоптился — пропах дымом. Ему зимой плохо приходится — все подкармливают, когда просит хлебушка принести. Помнишь, мы брали хлеб, будто для собаки, а сами и котлетки для него таскали. У нас же много всего…- признались неожиданно внуки.
— Что же вы молчали? Я же учила вас всегда говорить правду… Ведите-ка его сюда — вон он на улице один на лавочке сидит. Супом накормим и переоденем — у вас столько всякой одежды.
Мальчики сбегали во двор и привели Макса. Когда он умылся, то оказался симпатичным большеглазым мальчуганом. Борщ уплетал со смаком, а менять одежду застеснялся при ней. Вышел из ванной комнаты в красивой майке и новых бриджах, глянул в огромное зеркало на стене и… покраснел от удовольствия.
— Тебе нравится?
— Очень… Я и не узнал себя. Думаю — это кто там на меня смотрит?- ответил он тихо, слегка склонив голову набок.
Тамара отправила его в детскую, где ребята играли с ним в железную дорогу. А когда стало темнеть, и он пошел домой, насыпали с собой игрушек в пакет.
Макс стал часто у них бывать. Что удивительно — никогда ничего не крал, не брал без спроса. Видимо, заложено в нем было благородство.
… Ещё до встречи с ним соседки рассказывали, что какой-то мальчишка обижает детей, ругается матом, но Сева с Гошей всегда приходили со двора довольными. Мать их приучала к самостоятельности и отправляла гулять одних на улицу, а бабушка Тамара всегда наблюдала из окна. Они ни на кого никогда не жаловались, но… трёхлетний малыш стал ругаться.
Она спросила его:
— Мать с отцом у вас не ругаются — никто не говорит таких грязных слов. А ты — почему?
— Макс говорит… и я буду.
Тогда она снова отправила их за Максом.
— Это ты, Макс, во дворе детей обижаешь? — встретила его вопросом.
Он опустил свою лохматую головушку и сказал:
— Конечно, я. Пусть не обзываются.
— А что же ты наших мальчиков не бьёшь?
— Так мы же дружим, они поесть приносили всегда и мне интересно с ними. Они такое рассказывают про космос и про море, что от своего отца узнают…
— Прошу тебя, Макс, не ругайся плохими словами — это так некрасиво, тебе совсем не подходит, и наш малыш начал за тобой повторять.
— Не буду, честное слово, не буду. Обещаю. И ты не будешь, Гоша, понял?- приказал он, повернувшись к малышу.
И, правда, ребята сказали как-то:
— «Макс-то… слово держит, матом не ругается больше».
Через некоторое время Макс пришел в гости в слезах, что на него было не похоже. Тамара послала его вымыть руки и умыться, накормила и стала расспрашивать:
— Что у тебя случилось?
— Мамка под машину попала и померла. Хоть и пьяницей была и дралась, а жалко её — мамка ведь. И бабушка совсем плохая стала, не узнает меня.
Вечером пришлось рассказать сыну о том, что случилось у Макса, и что надо его спасать.
- Если вы не решитесь его усыновить, я заберу, будет со мной жить. Прикипело моё сердце к этому ребёнку, — объявила она своё решение.
— Нет, тебе одной не дадут. Завтра решу этот вопрос, — ответил сын.
Но… они опоздали. Приехала на другой день родня Макса, и к нему их не подпустили. Бабушку сразу отправили в больницу, где вскоре она умерла. Позже выяснилось, что дальним родственникам нужна была только квартира, и как только они прописались, написали отказ от ребенка и сдали его в детский дом.
Однажды Тамара увидела, что навстречу идет симпатичный двенадцатилетний парнишка и улыбается.
— Здравствуйте! Я вас сразу узнал. А вы меня — нет? Это же я — Макс! Меня никто не узнаёт…
Он был аккуратно и чистенько одет, модно подстрижен, раздался в плечах. Из щуплого мальчугана превратился в приятного подростка.
— Я помню всё. Когда бывал у вас, мне так хотелось остаться навсегда. Спасибо за всё! Но теперь у меня есть мама и папа! Как-нибудь, я зайду в гости, передавайте привет Севе с Гошей, произнёс он с улыбкой.
* * *
Было стыдно, хотелось сказать-«прости»… за то, что засунули головы в песок, как страусы, и не узнавали о его дальнейшей судьбе. Нет человека — и нет проблемы. Но он ушел со счастливой улыбкой, и закрылась страница, которая беспокоила в последнее время, когда вспоминали об этом. На сердце стало легко.
Слава Богу, что все закончилось именно так.
А квартиру у родственников новые родители для Макса отсудили — закон на стороне ребенка.