Из мутной заводи Патриарших,
в давно назначенный день нисана,
земля пускает сквозь мир бесстрашных — прибить к крестам их, пропеть осанну —
неслышной поступью, жаждой платы, служить уроком, сказаться устно.
Чтоб снова встретить глаза Пилата и разглядеть в них простую трусость.
В броне по пояс под тканью тоги, зажав и нежность свою, и зверя,
он так боится себя и бога, в нем уместившихся в равной мере.
Он так печален и безутешен, убив от ужаса тех, кто вызнал,
что он всегда остается между, не дав себя ни одной из жизней.
Ладонь затянет, веревки трутся, однажды преданный, снова спасшись,
рукой касается сердца труса.