Мне приказано, я и стреляю…
Я в АТО ровно семьдесят дней…
Мало сплю и во сне убиваю,
Как в реальности, женщин, детей…
Я осыпал жилые кварталы
Боевыми ракетами «град».
ДНРовцев мать причитала
Над телами убитых ребят…
Мы пришли, мы защитники, честно!
Только сердце всё чаще скулит…
Где кадыровцы? Лупим по местным…
Мой товарищ — уже инвалид…
Лучший снайпер, без промаха, метко
Убирал всех ненужных людей…
Но напившись, из нашей разведки,
Ранил друга случайно Сергей…
Может, Бог нам показывал знаки?
Может это он так намекал?
Сам с собой в бесполезной атаке,
Я позорно уже проиграл…
Что такое «АТО», если честно,
Я не знаю, ведь я на войне…
Лучше б был дезертир под арестом…
Быть убийцей страшнее втройне…
Я задумался… Вот возвращаюсь
И супруга прошепчет: «Герой!».
А ребёнок, от слёз задыхаясь,
Больше маму не встретит живой…
Я иду по разбитым кварталам.
В спину шёпот: «Фашисты, враги…»
Власть стрелять по своим приказала…
Бог, ты есть? Отзовись, помоги!
Я присягу служить для народа
Так ответственно, гордо давал…
Здесь кровавыми стали восходы…
Я Донбасс от кого защищал?
От мальчишки, который в четыре,
От снаряда уже в небесах?
Видел тех, чьи дома разбомбили…
Стариков со слезами в глазах.
Я представил, а если б с Донбасса,
К нам на Киев пришёл батальон,
Защищать от кого-то и сразу
Мне бомбили б родительский дом?!
Я бы тоже, как сепаратисты,
За родных и за землю стоял…
Слышу в спину: «Предатели, крысы»
Да… не волк… Я всего лишь шакал…
Десять штук заплатить обещали…
Я, наверное, не патриот…
Только верилось в самом начале,
Что нуждался Донбасса народ…
А потом обозлился, остался
На чужой плодородной земле…
Видел я, как Донецк разрушался…
Что скажу, возвратившись, семье?
Я полгода с сестрой не общаюсь,
Ведь она — из России москаль…
Но всё реже теперь улыбаюсь.
Я ошибся, я предан… Мне жаль.
Я теперь эту власть проклинаю
ДНРовцев страшных сильней…
Мне приказано… Я и стреляю…
Я в АТО ровно семьдесят дней…
Ирина Самарина-Лабиринт, 2014