Берёт чистый лист, карандаш и начинает рисовать.
Аккуратно, не торопясь, поспешишь — людей насмешишь.
Мощные лапы, шипастый хвост, рогатая голова с разинутой пастью.
Оленька всегда просит, чтоб страшный, но добрый.
Говорит, дед, ты лучший в мире рисовальщик хорошо воспитанных дружелюбных драконов.
Чешуйка за чешуйкой, чешуйка за чешуйкой, аккуратно, не торопясь, куда спешить.
Спина устала, рука дрожит, ничего, передохнуть немножко, и за работу.
Готово.
Красавец, ишь крылья какие, ишь как пышет огнём.
Хлопнула дверь, в коридоре шаги.
Дед, мы дома!
Чмокает в лысую макушку.
В детстве вставала на цыпочки, тянулась изо всех сил, теперь наклоняется.
Смотри, Оленька.
Дед, это не дракон, это сказка, с ума сойти как хорош, хоть ты его в музей, подаришь?
Конечно, Оленька, тебе рисовал, бери.
Давай, дед, встанем, вот так, держись за меня, и в кресло, осторожно, устал? потерпи чуть-чуть, поехали ужинать, потом Гоша тебе поможет с душем, бриться? нет, бриться будем завтра, завтра у нас большой ванно-бритвенный день, а сейчас ужин и душ, телевизор будешь слушать? или спать? ну, сам решишь, а дракона забираю, он мой и ничей больше!
Поздним вечером пьют чай на кухне.
Хорошо, что вспомнила, купи завтра пачку бумаги, там всего-ничего осталось, не забудешь?
Какой? для принтера или на дедовы каляки-маляки?
Оля смотрит на помятый лист с неровными линиями, непонятными пятнами, какими-то зигзагами, вот тут грифель сломался, а рисунок продолжился, кто хочет — тот увидит.
Говорит вслух, на дедовы каляки-маляки.
Думает про себя, для дедовых драконов.
Страшных.
Добрых.