Только через два года мы собрались вместе и на два месяца улетели на Алтай.
Сложной перепиской договорились с директором совхоза о строительстве телятника на 800 голов. Совхоз располагался в глухом предгорье на высоте около 1,5 километров. К нему от райцентра вела грунтовая дорога, по которой 2 раза в неделю ездил маленький автобус.
Заняв очередь на посадку, предлагаем Ноилю привязать его огромный рюкзак к запаске. Автобус маленький и можем не поместиться. Он возражает и предлагает поставить рюкзак на голову маленькому Саньку. Саня тоже возражает. Говорит, что тогда не сможет разглядеть местные красоты.
Ждем, болтаем. Впереди загружаются какие-то старушки. Вдруг, как всегда неожиданно, к автобусу подходят несколько нетрезвых пареньков. Отодвигают старушек и нахально лезут в дверь.
-«Теперь точно не поместимся» — комментирует Санек.
-«Ну уж фиг!» — вторит ему Витя и начинает легкую разминку конечностей.
-«Пацаны, папрошу на выход!» — громко командует Ноиль.
Отодвигает старушек, проникает внутрь автобуса и начинает последовательно по одному выкидывать через двери нетрезвых пареньков. У входа их встречает Витек и при звуках матерных выражений со стороны очередного юноши выдает ему легкий воспитательный пинок со словами:
-«Покажи ка паспорт, Августин».
-«А почему ты их называешь одним именем? И зачем тебе их паспорта?».
Вопросы риторические, меня больше интересовала сама процедура воспитания.
Любое насилие у русского человека всегда вызывает непредсказуемую реакцию. Выведенные из автобуса мальчики сгруппировались в небольшое стадо, которое непонятным образом стало увеличиваться. К ним стали примыкать какие-то люди. Из-за возрастания уровня мычания становилось неуютно, и мы успокоились только после загрузки в автобус.
Дверь закрылась одновременно с ударом первой бутылки в лобовое стекло. Стекло выдержало удар, но покрылось сеткой мелких трещин. Пассажиры быстренько попадали в проходы между кресел. Ноиль рюкзаком Санька прикрывал пассажиров от летящих снарядов. Наконец наступила тишина и послышался хриплый голосок водителя:
— «Граждане, бля, автобус, бля, дальше не поедет, бля, по причине аварии. Попрошу, бля, вытряхиваться…».
Пришлось нам надеть шапочки и образовать на остановке классическое каре.
Но вокруг, кроме двух очень пьяных мужиков уже никого не было. Тащиться на вокзал и сидеть там неизвестно сколько времени нам не хотелось. Подумаешь, — 56 километров. Мы решили в честь прибытия на Алтай совершить пеший марш-бросок.
Вытряхнув осколки стекла и проведя конкурс на самое подходящее название проведенной битвы, зашагали по пыльной дороге в сторону торчащих за горизонтом гор.
Вокруг степь. Километров через 20 подошли к островку высокой зелени и устроили пирушку. Наш татарин так и не признал своей вины в разжигании конфликта с местным населением. Он постоянно галопировал по степи и пытался склонить нас к воровству лошади. Все согласились, но лошадей поблизости не оказалось, и мы продолжали шагать по пыльной дороге с тяжелыми рюкзаками. А вокруг до горизонта стелилась трава с яркими пятнами цветов из рая.
На середине пути нас догнала первая, и пока единственная попутка. Это был наш автобус с выбитыми передними стеклами. Водитель в очках летчика дореволюционного биплана проигнорировал наши восторги и размахивание руками по поводу неожиданной встречи.
Добавил газку и полупустой ПАЗик, поднимая пыль и поскрипывая, медленно удалился. Ноиль попытался метров 200 бежать параллельно автобусу и запугать водителя своим страшным лицом, но шоферюга не дрогнул. Наверно очки ему достались не случайно, а вместе с генами героизма кого-то из его родственников.
Приклеев водителю обидное прозвище, — «козел», мы переоделись в майки и шорты и бодро зашагали вперед за нашим лидером. Длинная фигура татарина с огромным рюкзаком к этому времени превратилась в маленькую точку.
Когда до совхоза осталось около 15 километров, мы увидели второе транспортное средство. К сожалению, ГАЗ-ик двигался не в попутном направлении и мы удалились в степь, чтобы второй раз не стать поглотителями пыли. В отличие от козла, водитель снизил скорость машины.
Потом она остановилась и развернулась на 180 градусов. Из нее вышел Геннадий Васильевич, директор совхоза.
Он закричал:
— «Наконец-то, мужики, как там Питер…». И бросился здороваться и обниматься. Я сразу же вспомнил фильм «Встреча на Эльбе», в котором наши солдаты встречаются с воинами союзного фронта. Отобрав рюкзак у Санька, директор лично понес его к машине. Через 5 минут бригада вперемешку с вещами превратила маленькую машину в авто рекордсмена по объему перевозок.
Геннадий Васильевич, набрав приличную скорость, перестал смотреть на дорогу. Он радовался и говорил. Его искренность и радушие со временем трансформировалось в дружбу на долгие годы. Это был удивительный человек.
— «А вот и наше Фокино. В поселке 8 улиц. Для вас я приготовил уютную квартирку на втором этаже деревянного домика. Туалет на улице. Думаю, не замерзните. Летом, по ночам температура редко опускается ниже 10 градусов. Так что, как говорится, добро пожаловать!». В большой комнате стоял самодельный деревянный стол. На лавочках у стола сидели две женщины.
— «Знакомьтесь девочки. Это наши питерские друзья. Виктор, Витек, Саша, Костя, Ноиль и Александр Николаевич. А это лучшие женщины Фокино.
Главный бухгалтер племсовхоза Светлана Наумовна.
И главный экономист племсовхоза Светлана Васильевна».
Интересно, почему только нашего Санька директор наделил отчеством? Может из-за того, что они одного роста. Или из-за наличия у Саши очков, бороды и хилости.
Закипела работа и как в сказке на столе появился полный набор местных деликатесов. Пельмени, румяные манты, помидоры, сырники и …
Все дружно уселись на лавочки и стали переглядываться. За столом не было Санька. Витек сбегал за редактором, но вернулся один.
-«Александр Николаевич разрешил начинать банкет без него. Зубы он уже почистил и приступил к помывке тела. Потом погладит парадный костюмчик. Обещал одеться самостоятельно».
Светлана Наумовна, переглянувшись с директором, попыталась броситься на помощь, но была остановлена.
Поднялся Геннадий Васильевич и провозгласил первый тост:
— «Я предлагаю выпить за моего лучшего друга Васю. Если бы не он, не было бы этой встречи!»
Позже Геннадий Васильевич по нашей просьбе рассказал нам историю своей встречи с Василием Шукшиным и историю своего спасения.
Встретились они в Ялте. Пили пиво. Рядом за столиком опытная массажистка ела сардельки и проводила инструктаж своей помощнице.
— «Так вот Верка. Не будь дурой и не напрягайся. Им же что надо на курортах? Не излечение, а временное стояние. Импотенция это навсегда. И не ходи на пляж. Заразишься. Канализация уходит в море. Город в заливе. При южном ветре все говно на пляже. Тока, перемешанное с водой. Наш-то, Кощеюшка анализы устраивал, но ему запретили распространяться. Здесь же сброд со всей страны съезжается. Пусть заражаются и подыхают. В стране чище будет.»
Подслушанная инструкция вызвала икоту и жжение в животе.
— «Слышали?», — спросил директор шепотом у соседа.
«А я с утра отрабатывал на пляже свой кроль и выпил не меньше стакана этой отравы. А теперь вот жжение.»
Шукшин в ответ улыбнулся одними глазами и, выставив указательный палец, изрек:
— «Я тоже уже неделю здесь плаваю. Пойдем лечиться. Другого не дано. Только глубокое промывание. Алтайский метод.»
После третьей бутылки водки земляки обменялись адресами.
— «Вася, а мы с тобой не встречались случайно в нашем райцентре?», — спросил директор, «У меня такое ощущение, что встречались.»
- «Обязательно встретимся.» — ответил Шукшин.
И приехал, чтобы помочь Геннадию Васильевичу не стать арестантом.
Началась эта история во время очередного партхозактива.
В курилке Василич рассказал коллегам о появлении в местных горах винторогих архаров. Через неделю в Фокино прибыла группа высокопоставленных охотников. Попив пару дней водки, расчехлили ружья и в сопровождении местного специалиста отправились в горы. Горным козлам повезло. Охотники оказались никудышными стрелками.
Но возвращаясь на базу, они увидели уникального могучего быка. Бык за кольцо в носу был привязан цепью к вбитому в землю металлическому колу. Породистый бык был привезен из-за границы в юном возрасте и дружил только с одним человеком — зоотехником Юрой.
Бык тоже увидел охотников и, продолжая жевать траву, смотрел на них с презрением и ненавистью.
Самый смелый из охотников поспорил с остальными, что сможет из своего ружья попасть в бычьи яица. У быка они свисали почти до колен и напоминали трехкилограммовые дыни. После меткого выстрела, бедный бык вырвал кол и сгоряча наступил на одного из охотников.
Быка усыпили, а на зоотехника Юру и на директора племзавода завели уголовное дело.
Охотники утверждали, что вынуждены были отстреливаться от набросившегося на них бешенного животного. С приездом Шукшина все изменилось. Дело закрыли, а меткого охотника перевели на руководящую работу в другую область.
Работа в Фокино началась с ознакомительной экскурсии. Директор возил нас по самым интересным местам своего племзавода и увлеченно рассказывал о работниках и их подопечных.
Мы научились определять возраст коров и особенности их характера.
Витек, узнав, что это животное может излечить от 42 различных заболеваний, припал к одной из них и увлеченно начал гладить между ее рогов. Корова от удовольствия закрыла глаза и даже перестала жевать, а на прощание вытянула шею и попыталась спеть свою лучшую песню.
Этим поступком она окончательно подтвердила слова Геннадия Васильевича о том, что эти животные не случайно стали божеством у умных индусов.
Наконец мы добрались до нашего объекта.
Коровник к этому времени стал долгостроем. Наша бригада была четвертой попыткой директора. Осмотр стройки и измерения показали, что у наших уважаемых коллег не было времени и желания изучать чертежи проекта и они полагались на свой глазомер и смекалку.
Заросшие высокой травой и кустами, основные опорные столбы каркаса стояли криво на разных расстояниях между собой. Получив в совхозе трактор Кировец, автокран и бетономешалку наша бригада приступила к строительству. Домой мы возвращались поздно и поужинав открывали окна просторной столовой и слушали песни Витька.
Вот вам песня о том, кто не спел, не пел.
И что голос имел, не узнал.
Может, были с судьбой не лады.
И со случаем плохи дела.
И тугая струна на лады
С незаметным изъяном легла…
Нам эти песни нравились.
Витек вперемешку исполнял песни Высоцкого, Визбора, Битлов. Аккорды через открытое окно улетали в степь. Ветер создавал в ней волны, вызывающие ощущение полета в бесконечность.
А рано утром мы выходили на грунтовую дорогу и шли несколько километров к нашему объекту. Вдоль дороги стояли колонки для воды. У каждой колонки расхаживали важные гуси. Они терпеливо ждали утреннего купания. Если люди не открывали колонку и не окатывали их водой, гуси громко и возмущенно гоготали, шипели и пытались ущипнуть обидчика.
Гуманист Саша получал от помывки гусей не меньше удовольствия, чем сами гуси. А Ноиль устраивал им догонялки с ловлей лидирующего шипуна. Схваченный им за шею гусь смело переходил в ближний бой. Гусь начинал размахивать ногами и крыльями, а выпущенный на свободу трусливо убегал к сородичам и что-то им бормотал в смущении.
Возвращаясь с работы, мы как гуси обливались водой у каждой колонки и выпивали ведро парного молока. Через неделю попросили заменить молоко на эквивалентное количество сливок. Объем продукта уменьшился, но Ноиль этого не заметил и через неделю перестал резвиться с гусями.
Профессор Виктор доверительно сообщил членам коллектива о постигшей нас неприятности. У татарина ужасный запор и если мы не предпримем решительных мер, можем потерять друга.
— «Не нужно было Ноилю выпивать мои сливки.» — изрек Санек.
— «Может его нужно перестать кормить?» — спросил Витек.
— «Мы с Костей идем на разведку» — сообщил Валера.
Человечьих докторов поблизости не оказалось и нам с Валеркой пришлось добираться к дальней ферме. Добрая ветеринарша долго ахала, слушая правдивый рассказ о прожорливом татарине и печально сообщила, что может нам выделить слабительное для коров, но не знает дозировки. Я предположил, что Ноиль тянет по объему съедаемой им пищи на полугодовалого теленка.
— «Но ведь сено он у вас не ест?», — почему-то спросила она.
— «Не ест, но может.» — поддержал нашу беседу Валера.
— «Тогда так, корова весит 400 кг., ваш больной — 90 кг. Корове я даю два стакана. Так что вашему больному достаточно половины стакана.»
Получив коровье слабительное, мы вернулись на базу.
— «Ноиль, для эффективного лечения мы с Валерой добыли для тебя уникальное снадобье, — изготавливается в Индии по специальному заказу. Нужно растворить не меньше стакана этого порошка и выпить залпом.»
Через 20 минут после приема лекарства, Ноиль умчался в туалет и вернулся из него только утром. Бледный, но счастливый. Будто выиграл в лотерею автомобиль Волга последней модели. Остаток лекарства он тщательно упаковал и спрятал в боковой карман своего рюкзака.
Появление нашей бригады в Фокино не осталось незамеченным у местных жителей. Поужинав, мы открыли окно и увидели перед домом толпу. Люди сидели на земле, скамейках и вдруг начали хлопать в ладошки. Стало понятно, что это не общее собрание местного коллектива, а зрители.
Витек надел беленькую рубашку и уселся с гитарой поближе к окну. С первых аккордов на улице стало тихо.
«Слушай, на время время позабудь.
Лучше тебе спою я что-нибудь.
Чтобы светились радостью глаза
И не оглядывалась больше ты назад…»
Простые слова и простой голос вызывают у людей чувство сопричастности к людскому братству.
Утром во дворе нас ожидала студентка Танечка. Рядом с ней стоял мотоцикл. Мне очень повезло. Она выбрала меня. Мы летели по грунтовке, распугивая гусей и чуть не проскочили мимо телятника.
— «Я уже две недели как приехала к родителям. Учусь в медицинском. Все глядела и думала: как мне с вами познакомиться? Выручил вот мотоцикл.»
Так наша бригада пополнилась замечательной веселой девушкой.
Через месяц упорного труда наш объект стал походить на телятник. Внутри бетонные стойла и продольные канавы с нужными наклонами. Снаружи стены с окнами и потолок из шестиметровых панелей. Не хватало, правда, торцового кирпичного помещения с внешней стенкой в 2,5 кирпича.
Основным каменщиком у нас был Ноиль. Кирпичи он укладывал с кошмарной скоростью. Через каждые 5 минут округу сотрясали команды татарина:
— «Кирпич!», «Раствор!», «Кирпич!»…
Он даже меня пытался снять со сварочных работ для увеличения количества своих подсобников.
И тут появились они, — студенты Ташкенского авиационного института. Стройотряд из 32 студентов. Геннадий Васильевич попросил нас присоединить их к нашей бригаде, но не терроризировать.
Мы так и сделали. Разбили отряд на две равные половинки. И договорились с каждой половинкой о 6-часовом рабочем дне в две смены.
Теперь команды татарина исполнялись мгновенно.
Витьку тоже понравилось руководить студентами и деревянная обрешетка на крыше была построена в рекордные сроки. Не хватало шифера и чтобы не укладывать треснутые и деформированные листы их решили уничтожить.
Витя, у которого был шестой дан и черный пояс каратэ, продемонстрировал юношам удар для одновременного разбития 8 слоев шифера. Студенты первой (утренней) смены остались после окончания работы и увлеченно рубили голыми руками шифер на мелкие кусочки. Они так увлеклись, что Санек высказал опасение за целостность уже установленного на крыше шифера.
Утром я уехал в райцентр на могучем Зиле за новым шифером и другими материалами для нашей стройки. Погода испортилась и нам с водителем она продемонстрировала во всей красе местный природный катаклизм.
Черная буря это — ветер и дождь. Ветер поднимает все, что может поднять, а дождь опускает поднятое ветром обратно на землю. Окрашенная пылью и землей черная вода закрывает свет и очень нервирует.
Водитель остановил машину и мы с ним досрочно съели все пирожки, испеченные в дорогу его заботливой женой.
Когда пирожки закончились, он признался, что является нашим обожателем и не пропустил пока ни одного вечернего концерта.
«Ходим всей семьей, у нас тут вся интеллигенция ходит. А когда о поручике, так многие плачут. Слушай, а может споешь? У меня тут и инструмент имеется. Подыграю.»
Он достал гармошку и стал что-то наигрывать. Поняв, что петь я не собираюсь, расслабился и пронзительным голосом заорал местные частушки.
На втором куплете я оглох, а после одиннадцатого выскочил из кабины и побежал к ближайшим кустикам. Дождь уже заканчивался, но моя футболка успела перекраситься в серый цвет.
— «Петр, хватит заниматься вокалом. Дождь закончился. Пора поддать пару. Иначе можем опоздать не вечерние запевки.»
Петя завел двигатель и машина нехотя поползла вперед.
На обратном пути нам засветило солнышко. Сквозь дрему я вдруг увидел, что рядом с машиной в сторону от дороги катится колесо.
— «Петя, а не наше ли колесо покатилось?».
Петр произвел срочное торможение, а колесо у которого не было тормозов продолжало катиться в степь по небольшому уклончику. Наконец и оно остановилось.
В волю поматерившись, проваливаясь в набухшей от дождя земле пошли за колесом.
Почувствовав свободу, возвращаться колесо не хотело. Скользило и падало. Вконец измученные мы, наконец доставили колесо к правому диску. Петя обошел машину и радостно сообщил:
— «Болтов для крепления в наличии 3 штуки. Они стоят на левом колесе. Один можно перевинтить, но его может не хватить. Может опять отвалиться.»
— «Лишь бы оба не отвалились. Тогда рулить будет совсем сложно.», — сострил я
Минут через двадцать Петя вспомнил, что на всякий случай взял с собой ящик с болтами, но он лежит в кузове под стопой шифера. Открыли борт и долго отковыривали содержимое прижатого сверху ящика. После извлечения третьего болта, Петя пропел самый похабный куплет из своих частушек.
Мы все же успели на вечерний концерт.
-«Ну что, Костян, развеялся, отдохнул? Тебя тут Танечка с мотоциклом заждались.», сказал Санек при встрече.
Студентка Таня быстро оценила внешний вид клиента и занялась практикой по своей будущей специальности. Промыла ссадины и разукрасила меня зеленкой, а утром мы с ней опять помчались на мотоцикле к нашему телятнику.
Доехать до объекта не смогли. Дорога не высохла и на кочке мотоцикл нас высадил. Он поехал направо, а мы полетели прямо. Приземление мне напомнило родео, где я выступал в роли лошади, на спине которой сидел смелый наездник.
Вернулись домой, и Таня опять занялась промывкой ссадин. Мне нравился ее смех и ее вера в ангела-заступника, который оберегает каждого хорошего человека.
Для завершения стройки и сдачи телятника под ключ нам не хватало не только ключа, но и дверей с замком для этого ключа. Только за день до приезда комиссии по приемке объекта мы нашли достойный выход. Ноиль предложил переставить дверь ближайшего коровника.
Геннадий Васильевич, выступая на митинге по вводу телятника в эксплуатацию, несколько раз снимал и протирал очки, пытаясь понять, как это бригада умудрилась лишить его возможности съэкономить 10% оплаты за невыполнение пункта сдачи объекта под ключ.
От коллектива строителей с ответной речью выступил наш неутомимый Санек. Он посоветовал народу вдумчиво читать его статью в его любимом журнале «Недры». В последнем номере журнала он подробно осветил основные проблемы горного Алтая и жемчужины края, — поселка Фокино.
-«Семенные производители поселка Фокино скоро реформируют коровье поголовье всей страны!». Так закончил свою речь наш редактор.
Закончилась и наша двухмесячная работа. Уезжать не хотелось. Ведь мы оставили в степи частичку своей души, а увозили с собой лишь память о ней. Почти как у Сергея Чекмарева:
«И если в поезд сейчас я влезу,
Что же со степью будет тогда…»
Степь перед уходящими в поднебесье горами поражала нас простором и красотой разнотравья на фоне синего пресинего неба. В этих местах можно легко поверить в божественное создание земли и испытать искреннюю благодарность судьбе за возможность увидеть это природное чудо собственными глазами.