Ничего не поменялось. Всё нормально. Лунный шар,
Полусдувшийся, примятый, на верёвочке держа,
Улыбаюсь… Дура дурой. У блаженных — свой прикид:
Звёздопады, шарик лунный, чай с жасмином и стихи.
Нежность бродит в подворотнях, адрес где-то потеряв
/ведь записывала вроде — было дело. Видно, зря/.
Ничего не поменялось. Да и было б что менять.
Замирают кадры. Снято! Только нет на них меня.
Зябко. Свет не выключаю. Осторожно! Этот май
До безумия отчаян. А во мне сейчас — зима.
Что-то выстудило душу до озноба, до тоски.
Ты видал такую дуру, боль клюющую с руки?..
И не плачется же. Странно. Только тоненький скулёж
«Я» второго — как от раны, да предательская дрожь,
Да зашкаливает в пульсе безнадёга-маета.
Слишком зябко. Слишком пусто. Хуже кражи простота.
Выключаю ночь. «Подвинься, Утро… Рядом посижу».
Кто-то Солнце в небо вынес — рыжий круглый абажур.
Бог со мною… Дура дурой. Ну, бывает. Пустяки.
Лунный шар, бедняга, сдулся.
Блажь.
Бессонница.
Стихи.