Последняя фраза служила мерилом всех поступков Саматохи… Пил он, развратничал и дрался всегда с тем расчетом, чтобы «чертям было тошно». Иногда и его били, и опять-таки били так, что «чертям было тошно».
Поэтическая легенда, циркулирующая во всех благовоспитанных детских, гласит, что у каждого человека есть свой ангел, который радуется, когда человеку хорошо, и плачет, когда человека огорчают.
Мишка Саматоха сам добровольно отрекся от ангела, пригласил на его место целую партию чертей и поставил себе целью всё время держать их в состоянии хронической тошноты.
И, действительно, мишкиным чертям жилось не сладко.
***
— Выпейте еще рюмочку, пожалуйста. Без четырех углов изба не строится.
***
Можешь не благодарить… Артисты среди акта на аплодисменты не выходят
-------------

Если в Константинополе вам известна улица и номер дома, то это только половина дела. Другая половина — найти номер дома. Это трудно. Потому что 7-ой номер помещается между 29-ым и 14-ым, а 16-ый скромно заткнулся между 127-ым и 19-ым.
Вероятно, это происходит оттого, что туркам наши арабские цифры неизвестны. Дело происходило так: решив перенумеровать дома по-арабски, муниципалитет наделал несколько тысяч дощечек с разными цифрами и свалил их в кучу на главной площади. А потом каждый домовладелец подходил и выбирал тот номер, закорючки и загогулины которого приходились ему более по душе.
Искомый номер 22 был сравнительно приличен: между 24-ым и 13-ым.
***
Вошла хозяйка:
— Аннушка, самовар поставь. Во мне заговорил джентльмен.
— Позвольте, я поставлю, — предложил я, кашлянув в кулак. — Я мигом. Стриженая девка не успеет косы заплести, как я его ушкварю. И никаких гвоздей. Вы только покажите, куда насыпать уголь и куда налить воды
----------

- Кто я, бабушка? -- повторил он вслух, -- несчастнейший из смертных!
Он задумался и прилег головой к подушке дивана.
— Не говори этого никогда! — боязливо перебила бабушка, — судьба подслушает, да и накажет: будешь в самом деле несчастный! Всегда будь доволен или показывай, что доволен.
…
— Несчастный! а чем, позволь спросить? — заговорила она, — здоров, умен, имение есть, слава богу, вон какое! -- она показала головой в окна. Чего еще: рожна, что ли, надо?
Марфенька засмеялась, и Райский с нею.
— Что это значит, рожон?
— А то, что человек не чувствует счастья, коли нет рожна, сказала она, глядя на него через очки. -- Надо его ударить бревном по голове, тогда он и узнает, что счастье было, и какое оно плохонькое ни есть, а все лучше бревна.
------