Она убирает руку с его плеча.
Она выдыхает: «Я с этих пор ничья.»
Прикрыв осторожно уставшую хлопать дверь,
он знает, что тоже станет ничьим теперь.

И сколько бы он не трогал с тех пор ключиц-
он больше не встретил Бога в рисунке лиц.
Отныне во сне, ворочаясь и крича,
он видит всегда лишь ту, что теперь ничья.

Зря вода отмывает сушу,
превращая песчинки в пену.
Не любовь очищает душу,
а способность сбежать из плена

не живым — так хотя бы целым.
Пусть не гордым — но это к счастью.
Я упал (чтобы сбить прицелы)
на колени и на запястья.

Я не полз — я бежал в обнимку
с полной слёз и любви планетой.
Носом втягивая травинку,
хрипом вспарывая запреты.
… показать весь текст …

Я вчера по пути
Вдруг столкнулась на улице с Богом.
В тёмно-синем пальто
Он почти что сливался с толпой.
Он сказал: «Не грусти!»
И в ладонь мне отсыпал немного
Веры радужной в то,
Что когда-нибудь встречусь с тобой.

И тот, который тебе не встретился,
спокойно дышит в свой рыжий шарф.
В подъезды входит, бежит по лестницам,
и с кем-то стонет на брудершафт.

Невозмутимо целует локоны
какой-то нежной, но не навзрыд.
Судьбой тропинка уже протоптана,
но тот, который… он не спешит.

Всё так же ходит, от стужи ёжится,
стучится в двери, крушит мосты.
Возможно, что-то у них и сложится.
Возможно, с кем-то уйдёшь и ты.
… показать весь текст …

Хочешь, надену платье
из человечьей кожи
женщины той, что ещё вчера
целовала тебя до дрожи?

Ты замечаешь, кстати:
я так на неё похожа,
на ту, которой сказал с утра,
что жить без неё не сможешь?

Прилипло к скелету платье
от сладких твоих «навеки»,
мой медленный, скукой испорченный бог,
убивший во мне человека.