«Слышь, Студент, а какая она — Москва? Говорят — огромная, людей разных — тьма. По телику ее часто показывают, я видал. Красивый город, но Киев лучше. Даже не спорь. Киев — лучший город в мире, хоть там и небоскребов нет, и живут не так богато. В нем душа есть, а в Москве денег много, народу не перечесть, а вот души нет. Слишком она большая. Не обижайся, Студент. Москва — хороший город, но до Киева ей далеко. Ну да, не был я там ни разу. Зато помню, как мамка про него рассказывала. Глаза закрываю и вижу ее, правда, смутно уже. Скоро 8 лет как умерла. Ну ничего, вот кончится война, победим „бандеров“, мы с тобой обязательно вместе поедем в Киев. Все сам увидишь. И я тоже…»
Тот, кого мальчишка назвал Студентом, дремлет, неловко уткнувшись в свою сумку, и уже не слышит его рассказ про самый прекрасный город на свете. Еще год назад трудно было представить, что судьба сведет их вместе. Загорелый дочерна, шустрый пацан, сбежавший из детдома на востоке Украины и долговязый студент московского ВУЗа родом из Сибири.

Второй месяц они в отряде «народного ополчения». Мальчишка быстро стал всеобщим любимцем. Стоит отряду остановиться где-нибудь, буквально через 15 минут ему уже известно, где можно подхарчиться, где добыть сигареты, а где и устроиться на ночлег, чтоб не дуло, да была какая-никакая крыша над головой. Студент же был полной противоположностью. Такого нелепого и более неприспособленного к жизни на войне человека стоило поискать. Он то натирал ноги до крови, то простужался в самые жаркие дни, а дня три назад чуть не утонул во время купания в озерке на старом карьере. Хорошо, пацан вовремя заметил и Студента, нахлебавшегося воды, успели выволочь на берег. В отряде за лето сменилось больше половины состава — кого-то ранили и отправили на лечение, кто-то уехал сам, но за последний месяц никто еще не погиб. И в этом была заслуга, в том числе, и Студента. Он оказался неплохим медиком. Человек десять, как минимум, были обязаны ему, если не жизнью, то уж здоровьем — точно. Из своего старенького карабина Студент стрелял всего раза два, да и то по ржавым консервным банкам. Не попал ни разу. Мальчишка уже давно точит зуб на этот карабин, что толку со Студента в бою, если он в банку с 10 метров не попадает? Но командир лишь отмахивается: «Малой, пока у тебя нет оружия, в тебя никто не стреляет. Ты нам нужен живой, а не герой с дыркой в пузе».
Один карабин на двоих. Одна миска. Одна сумка с нашитым красным крестом. Так и стали они друзьями — Студент и Малой. Вот только непонятно было, кто кого опекает. Да так ли это важно?
«Хорош дрыхнуть! Поступил приказ — уходим из поселка», — голос командира прерывает монолог мальчишки, — «Малой со Студентом к Рыжему в кабину. В кузов Серый со своими и пулеметчика прихватите. Серый за старшего. Поедете первыми».
Дорога послушно стелется под колеса. «Эх, нам бы сейчас свернуть на трассу и до Киева рвануть!» Студент молчит и улыбается в ответ.
Удар кулаком по крыше кабины. «Стоой!» И почти одновременно — визг тормозов, на лобовом стекле — одна за другой звездочки пулевых отверстий, грохот выстрелов бьет по ушам. Машина стоит, Рыжий распахивает дверь и тут же безвольным кулем выпадает из кабины. На мальчишку наваливается Студент, затылка у него нет — кровавое месиво. Перед машиной расцветает вспышка взрыва и в этот момент словно кто-то выключает свет.

…чей то голос:
«Дивись-но, хлопчина живий, здаться, витягуй обережнше. Дсталося йому».
Над раненым мальчишкой склонился немолодой сержант-контрактник. Голова набита ватой, в ушах звенит. Слабость. Болит все. С трудом шевелится непослушный язык в пересохшем рту:
«Дядечку, допоможть, я не хочу вмирати, дуже жити хочу».
«Тихше, тихше, не спайся, ми демо в лкарню. Все добре. Тримай мене за руку».
Сжались пальцы на руке солдата, словно судорогой сведенные.
«Спасиб, дядечку, тльки не залишайте мене, я боюся».
«Не покину, дитинко»
И снова кто-то там наверху милосердно гасит свет.
В приемном покое. «Простите, что смог — сделал. Операционные сейчас все заняты. Раненых много. У мальчика три пулевых — в грудь и в живот, еще несколько осколочных. Минимум два из них несовместимы с жизнью. Чудо, что жив еще. Поставил обезболивающее, но он уже уходит, счет на минуты».

«Студент, ты жив? Ну что лыбишься, идиот малахольный. Как же ты меня напугал, гад. Вечно с тобой что-то случается. Слышишь колокольный звон? Где мы? Чудесный город с золотыми куполами… Наверное, это и есть Киев.»