Он по пятам за ней весь день
Ходил, взволнован.
Был неотступен, словно тень,
Твердил два слова.
«Молись и кайся!» — умолял,
«Молись и кайся!»,
И ни на миг не умолкал,
За ней таскался.
Весь день он бабку изводил,
Был неумолчен.
И нет уже у бабки сил,
И нету мочи.
Шёл пост, и божьим знак любой
В те дни казался.
А может, это — дух святой? —
«Молись и кайся!».
Мигрень у бабки началась,
Давленье скачет,
А он — с неё не сводит глаз,
Твердит — и плачет…
И то она к иконам льнёт,
То пьёт лекарства,
А тот — уже навзрыд ревёт:
«Молись и кайся!».
Дитя — три годика едва,
Зубов-то нету! —
Откуда знает он слова
Святых заветов?
Ужели с ним прислал Господь
Предупрежденье,
И что вот-вот произойдёт
Небес паденье…
И запугал он бабку в смерть:
«Молись и кайся!»…
…А он хотел лишь посмотреть
«Малыш и Карлсон»…