Впервые с середины 90-х «Большая семерка» собралась без России. Это не конъюнктурная случайность, а логическая закономерность. Формат «восьмерки» появился когда-то на волне ожиданий, что Россия войдет в западный клуб, подчинившись правилам, которые сформулировали другие. Для Москвы участие было важно как признание эксклюзивного статуса.

Сейчас смысла в «восьмерке» не осталось. Членом западного клуба Россия стать больше не собирается, да и принимать ее туда на равноправной основе не стремятся. Доказывать принадлежность к глобальной элите Москве уже не надо. Вопросы мирового значения обсуждает «двадцатка», где помимо России присутствует Китай и другие растущие державы бывшего «третьего мира». Так что Запад вполне может воссоздать свои привычные контуры в рамках «семерки».

В условиях напряженности всегда особенно важно сохранять форматы общения. Круглые даты в этом смысле удобны — дают поводы для политических контактов, когда говорить не о чем и не хочется. Годовщины позволяют проводить красивые исторические параллели, иногда заменяя ими осмысление. В этом смысле первая неделя июня символична.

Торжества во Франции, посвященные 70-летию открытию второго фронта в Европе, позволили организовать первый прямой контакт между Владимиром Путиным и его западными коллегами после переворота на Украине и изменения статуса Крыма.

Визит Барака Обамы в Европу, начавшийся в Польше, проходит под аккомпанемент воспоминаний о событиях 25-летней давности. Первые многопартийные выборы, после которых сформировано первое в Восточной Европе некоммунистическое правительство. Обласкав Петра Порошенко, президент США наказал ему идти польским путем.

Еще одна важная годовщина: четверть века назад глава Китая Дэн Сяопин принял самое тяжелое решение в жизни — подавить с применением армии выступления протестантов, требовавших отказа от монополии КПК. Наконец, не забудем призрак Первой мировой войны — в следующем месяце сто лет событиям, которые привели к этой европейской катастрофе. История бросает тень на все. А исторический опыт определяет поведение основных участников.

Обаме приятно в Польше, которая служит едва ли не главным символом победы США в холодной войне. В 1989 году извечный польский вопрос, столетиями порождавший конкуренцию и войны в Европе, казалось, решился раз и навсегда в пользу Запада, к тому же мирно. Украина стала попыткой распространить эту модель дальше на восток, на еще одну стратегически важную и традиционно спорную территорию. Но если тогда Советский Союз отказался от борьбы — из-за внутренних проблем и из идеалистических соображений, то сейчас Россия жестко выступила против.

Сразу выясняется, что холодная война в начале девяностых не прекратилась, а приостановилась — по причине утраты одним из соперников бойцовских качеств. Но как только он эти качества отчасти восстановил, а противник, напротив, слегка потерял, схватка возобновилась.

Впрочем, хотя атмосфера и дискуссия в Европе напоминают возвращение назад, это тоже иллюзия, точнее самовнушение. Китай, который 25 лет назад, на фоне краха коммунизма на Западе, свернул на другой путь, сегодня превратился в самого важного игрока. Барак Обама это, кстати, хорошо понимает. Неслучайно его действия и заявления о России, Украине, Восточной Европе отдают вымученностью, обреченным осознанием того, что все ждут от него решительности, а не хочется — ему ведь эта коллизия неинтересна.

Куда более осмысленной Обаме кажется активизация азиатской политики, там президент видит вызовы. А украинские обстоятельства заставляют делать шаги, которые объективно укрепляют именно Китай, подводя Россию к глубокому партнерству с восточным соседом. Хозяин Белого дома это знает, но политическая инерция толкает по накатанной колее.

Годовщина высадки в Нормандии напомнила о большой и страшной войне, итоги которой определили глобальный дизайн второй половины ХХ века. Когда с политической арены ушли те, кто хорошо помнил Вторую мировую, многим стало казаться, что мир — это нечто само собой разумеющееся. Сейчас спохватились, что ради мира надо работать. Главное — быстро вспомнить, как это делается, и что такое настоящая дипломатия, основанная на желании добиться результата, а не самоутвердиться.