«Верни меня, верни меня, верни…» —
стонала обездоленная вьюга,
вальсируя…
по замкнутому кругу
раскачивая сонные огни.
А город был затянут — как в корсет —
в шнуры дорог
и ленты тротуаров…
неспешно доставал он из футляра
витрин своих изысканный лорнет.
Казалось, этот вечер отыграл:
не дышит… и согласен зваться прошлым.
Но кто-то,
вьюге локоны взъерошив,
усилил вдруг простуженный вокал…
Два — ведомо ль откуда? — башмачка
спешили… и будили перекрёсток…
И вьюга позабыла норов хлёсткий,
у лунного танцуя ночника…
Взлетала, словно падала — на бис! -
без боли, без холодного испуга.
И пела зачарованная вьюга
«люби меня, люби меня, люби…»
*****
К утру
в чернильном небе,
в мягких снах
Селена застывала каплей воска.
А кто-то долго мучился вопросом:
виновен ли февраль…
и Пастернак…