Реальный мир Василия Шульженко

С какой позиции оценивать творчество Василия Шульженко — вопрос сугубо индивидуальный и инструктированию не подлежит. Но то, что оно никого не оставляет равнодушным — факт.
Василий Шульженко живёт и работает в Москве. Он родился в 1949 году, выпускник Московского полиграфического института. Поклонники его творчества разбросаны по всему миру и нехватки в покупателях своих произведений он не испытывает. Многие его картины уже заняли своё место в музеях США. Да и в своём отечестве он признан — с 1978 года является членом живописной секции МСХ, его полотна приобретены Третьяковской галереей.
Сам Василий Шульженко прямо и категорично относится к прообразам своих полотен. Он зол на них, недолюбливает и они вызывают в нём именно то двоякое чувство притяжения-отторжения, зародившееся ещё в далёком детстве, которое он в итоге вкладывает в изображения на своих картинах.
Он не пытается оправдать своих персонажей и изобразить в них то светлое и божественное, что могло бы оправдать его в глазах, а вернее, в розовых очках, определённой части зрителей. Василий Шульженко рубит свою правду-матку, вытёсывая живописными мазками масляной живописи поистине скульптурные портреты весьма фактурных и одиозных персонажей. Они предстают перед нами в той неприглядности, которой и обладают на самом деле. От них несёт немытым телом и неистребимым перегаром, их лица отражают либо агрессивную деградацию на фоне хронического алкоголизма, либо полное отсутствие эмоций, равнодушие и смирение перед своей судьбой бесправного раба, топящего презрение к собственным слабостям и ничтожеству на дне стакана.
И всё это — на фоне церковной атрибутики, на фоне «Руси святой», золотых куполов и распятий. При этом, подчас, распятыми оказываются те самые персонажи, и тут можно лишь гадать, что именно вкладывает Василий Шульженко в эти сюрреалистичные метафоры.
Но далеко не все персонажи Василия Шульженко — столь неприглядны. Используя приём метафорического увеличения-уменьшения фигур, более тщательной и реалистичной прорисовки отдельных частей лица (в частности — глаз, светящихся добротой или печальной грустью), он наглядно показывает величие человека мыслящего и отторгающего мерзости окружающей жизни. Люди с большой буквы, не изуродованные пьянством и похотью.
При этом не редко показаны фигуры совсем не хилых мужиков и женщин, буквально пышущих здоровьем, мышечной силой. Надуты жилы на сильных руках, бугрятся мышцы, дышат неприкрытой сексуальностью тела. Вот она крепость крестьянства и невырождаемый генофонд страны
Так можно ли осуждать человека за то, что он рисует именно то, что видит. Да, порой это «я так вижу» действительно приобретает сатирико-маразматический оттенок у иных художников. Но относится ли это к Василию Шульженко? Вряд ли.
Можно сколько угодно говорить, кричать и причитать, размахивая руками и приводя аргументы, о том, что нет такого в нашей стране, что если и есть, то не в таком размахе, а если и в таком, то зачем акцентировать на этом внимание. К чему, подобно той мухе из притчи, искать везде дерьмо, если можно взглянуть на мир глазами бабочки и повсюду увидеть только цветочки? А к тому, что абстрагировавшись от гнусных реалий, можно утонуть в медовом сиропе, так и не разглядев, что налит он в ловушку для насекомых, а рядом стоит пьяный энтомолог с коробкой булавок в руках.
И не случайно сравнение Василия Шульженко с Иеронимом Босхом, часто встречающееся в рецензиях на его творчество. Босх так же многими не понят и зачислен в разряд художников-извращенцев, его картины вызывают ужас и отторжение рафинированным сознанием тех, у кого не хватает трезвости мышления, чтобы понять простые истины о равном и равновесном существовании в этом мире добра и зла, красоты и уродства.
И пока одни действительно видят, ищут, изображают прелестных женщин и мужчин, солнечные пейзажи, красочные натюрморты, другие рисуют совсем другие картины. Художники-передвижники в своё время тоже рисовали то, на что большинство предпочитали закрывать глаза: детей, измождённых голодом и непосильной работой, замотанных в лохмотья нищих, опухших и потерявших человеческий облик пьяниц. И немало было вылито жестокой критики на передвижнические головы. Прошло время и все они нашли своих почитателей и стали признаны.